Наука чудес

– Храпишь громко, – мстительно прошипела Руфина.

Раздался смех. Передо мной склонилась учительница истории искусств и, мило улыбаясь, нарочито нежно проговорила:

– Мой мелодичный голос усыпил тебя, Виктория? Или урок настолько неинтересен, что ты провалилась в сладкие грёзы?

– Я… э…

Тоскливо посмотрела на Дереону, колкий взгляд синих глаз которой не сулил ничего хорошего, и зажмурилась. Оправдываться было бессмысленно. Да, я заснула на уроке, потому что вчера Норд снова вызвал меня и заставил до полуночи отрабатывать практику последней синусоиды искажения пространства. Я уже две недели не могу нормально выспаться из-за этого тирана! Зевнула… В классе стало тихо, а Руфина счастливо выпучилась: так и ждёт моего унижения. Обломится! Я всё равно буду наказана. Так постараюсь сохранить остатки гордости.

Подняла голову и спокойно проговорила:

– Простите, но я не просто спала, а проверяла теорию по обучению во сне.

– Даже так? – изогнула тонкие брови учительница. – И как успехи в гипнопедии?

– Сейчас посмотрим, – уверенно (я ещё в благотворительной школе уяснила, что если врать – то уверенно и максимально креативно) кивнула я и вытащила из рюкзачка кривую палочку бабули Лини.

Ученики тут же повскакивали с мест и разбежались по углам, и я их не винила. Поспорив с Нордом, я рьяно взялась за учёбу, даже бегала до начала уроков в благотворительную школу на дополнительные занятия с Тодом, который неожиданно откликнулся на мою просьбу о репетиторстве. Чтобы успевать, приходилось вставать с рассветом, а вечерами меня вызывал мой «хозяин», поэтому от длительного недосыпа моя растущая магия становилась ещё более непредсказуемой. И многое сходило с рук, стоило лишь с энтузиазмом вытащить палочку…

Но вот с Дереоной, молодой строгой женщиной, помешанной на искусстве, не прокатило. Увы! Но отступать я не привыкла. Особенно если ещё не все способы испробованы. Я положила палочку и, схватив ручку, легко и быстро вырисовала в тетради синусоиду. Благодаря Норду, они получались с каждым днём всё идеальнее. И с каждым днём от них тошнило всё сильнее…

– Итак, время сна… гм… фазы… к проценту усвоения информации.

Снова взяла палочку и, мысленно попросив снисхождения у иногда доброй вселенной, нарисовала полученную синусоиду в воздухе. Разумеется, с гипнопедией эта магия не имела ничего общего. От испуга и спросонок я автоматически нарисовала ту самую схему, которую мы до рези в глазах вчера отрабатывали с Нордом.

– Беда, стой! – быстро среагировала Дереона и, пытаясь перехватить палочку, бросилась ко мне.

Но учительница слишком поздно поняла, что я не отступлю, и все ученики с затаённым дыхание наблюдали, как бежит Дереона, а пространство между ней и мной растягивается, словно резиновое. На бегу глаза женщины расширились, рот приоткрылся. Я вдруг догадалась, что умудрилась поймать её в ловушку конусного искажения пространства. Вздрогнула и быстро провела палочкой в обратной синусоиде, убирая воздействие.

Учительница остановилась и, не в силах сказать ни слова из-за сбившегося от быстрого бега дыхания, оперлась руками о мой стол. Ещё повезло, что я не такая сильная магичка. В идеале эта синусоида может прорвать пространство внизу конуса… и куда бы улетела учительница, одному Норду известно!

– Учительница Дереона! – вскрикнула Руфина. – Вы в порядке? Беда вас едва не угробила!

– Не преувеличивай, Руфина, – едва переводя дыхание, прохрипела женщина и, поправив вечно-идеальный, а сейчас разлохматившийся пучок волос в причёске, добавила: – Я в порядке.

– Да какое в порядке! – возмутилась моя вечная соперница и рьяная ненавистница. – Вы себя со стороны не видите. Всё ужасно…

– Вот спасибо, – криво улыбнулась Дереона и одёрнула пиджачок.

– Пожалуйста, – заносчиво ответила Руфина и зло посмотрела на меня: – Беда заслуживает строгого наказания! Она не только заснула на уроке, но и применила магию, которая неуместна на истории искусств.

Я кусала губу. Как ни злись на Руфину, которая не спускала мне ни малейшего промаха, постоянно жаловалась и донимала учителей по самому незначительному поводу, если он касался меня, сейчас эта девчонка была права. То, что я сделала, было опасно!

– Простите, – искренне произнесла я. – Понимаю, что заслужила наказание. Я не должна была…

– Да, не должна! – сурово перебила Дереона. Она нацепила черепаховые очки и, взяв учебник, начала остервенело его листать. – Не должна была забегать так далеко вперёд… Но, раз уж зашла речь, да ещё подкреплённая мастерским исполнением магии, то мы обратимся сегодня к Эйнштейну…

– Зачем? – растерянно спросил высокий Тиил. Парень бросил на меня испуганный взгляд и осторожно вернулся на своё место. – Он же физик, а не историк. И к искусствам не имеет отношения…

– Ошибаешься! – Дереона с энтузиазмом ткнула книгой в его сторону. И, пока ученики, поняв, что опасность миновала, с шумом рассаживались, увлечённо принялась рассказывать: – Эйнштейн считал, что искусство и наука дополняют друг друга. И его теории в этом направлении открыли для магов новые возможности…