Читаем Наука и христианство: история взаимоотношений полностью

Наука и христианство: история взаимоотношений

Исключение Августин делает лишь для случаев, когда научные споры ставят под сомнение достоверность Священного Писания.174 Он считает позорным, когда свое невежество в научных вопросах христиане пытаются прикрывать ссылкой на Библию. Ведь, когда внешние «замечают, что кто-либо из числа христиан заблуждается относительно предмета, хорошо им известного, и свое нелепое мнение утверждает на наших писаниях, то как же они будут верить этим писаниям относительно воскресения мертвых, надежды на вечную жизнь, царства небесного?»175 Осуждение католической Церковью Галилео Галилея в полной мере покажет обоснованность слов блаж. Августина. А ведь более чем за тысячу лет до трагических событий 1633 года Августин писал: «В Евангелии мы не находим таких слов Всевышнего: «Я пошлю Вам Утешителя, дабы он разъяснил вам движение Солнца и Луны». Ведь Он хотел сделать людей христианами, а не математиками». 176 Остается лишь сожалеть, что в XVII веке католическая Церковь забыла эти слова одного из величайших богословов.

Победа христианства над язычеством

Великие Каппадокийцы сумели в своих трудах соединить все лучшие достижения греческой культуры с истиной христианского Откровения. Этот великолепный синтез привел к рождению феномена Византийской цивилизации. Практически одновременно с ними, для латиноговорящей части дряхлеющей Римской империи подобный синтез осуществил блаж. Августин. Христианам удалось убедить в истинности христианской веры все слои общества: от рабов до императоров, от неграмотных до философов. Язычество неизбежно отходило в прошлое. Символично, что окончательная победа христианства над язычеством произошла на том же месте, где и их первая встреча. Спустя почти пять веков после проповеди ап. Павла в афинском Ареопаге, в 529 году декретом императора Юстиниана была закрыта последняя языческая философская школа в Афинах.

С переходом в новую эпоху изменилось и положение философии. Если прежде философы вольны были обсуждать любые вопросы, то теперь область богословия для философии была закрыта. Конечно, этот запрет вовсе не запрещал философию, как таковую. Так, в Константинопольском университете изучалось античное наследие, особенно логика Аристотеля.177 Однако, роль светских наук и их изучения понималась как чисто служебная.

В Средние века философия получила высокий статус языка, на котором излагались истины вероучения. Лурье остроумно сравнивает новый статус философии со статусом математики в современных науках, особенно физике: «как физическая реальность описывается математическими формулами, так и реалии христианского богословия стали описываться формулами логическими, то есть философскими».178 Именно в этом и заключается суть популярной в Средневековье формулы «философия есть служанка богословия». По мнению Лурье, союз этот был взаимовыгодным и «для развития философии ее симбиоз с богословием оказался не менее плодотворным, чем для математики симбиоз с физикой»179.

Византийская культура сохранила для истории труды античных философов. Более того, она во многом она сохранила античную культуру мысли, передав ее ученым и философам Нового времени. Аристотель и, в меньшей степени, Платон оставались основой философского образования и в Византии, где их продолжали переписывать, изучать и комментировать. В то же время, философы, несогласные христианскими ограничениями, переселялись в восточные страны. Центром философии становится Дамаск, а затем Багдад.180 Там продолжают развиваться философские школы античности, туда перевозятся и там переводятся библиотеки Аристотеля, Платона, античных математиков, врачей, ученых. Западная же часть империи постепенно погружалась во мрак под ударами варваров.