Наука и проклятия

Заметил-таки, что я всячески увиливала от любых обращений. «Барон» как-то невежливо, «милордом» я его разве что под дулом револьвера назову, а «ваша милость» слишком подобострастно.

— Донал вас проводит, — заявил муж тоном, не терпящим пререканий, и позвал негромко: — Донал?

— Да, милорд.

Бесстрастный голос начальника охраны чуть не заставил меня подпрыгнуть — от неожиданности и от того, что раздался он прямо за спиной. Аккурат от злополучной «супружеской» двери. Стражник что же, из смежной спальни подслушивал?! Зачем, хотелось бы знать? Неужели опасался, что я задушу благоверного подушкой?

Никакого другого оружия у меня все равно не имелось. Ладно бы ведьмой была, такая бы и с пустыми руками управилась, но во всем, что не касалось благословения, я была самой обычной девушкой и старшим научным сотрудником.

Брюнет смотрел прямо, ожидая приказаний. Не поклонился, даже головы не склонил.

— Будь добр, отвези мою… жену, — судя по тому, как поперхнулся этим словом барон, ему оно тоже давалось непросто, — в столицу. Маргарита хочет заехать домой за вещами, Далее вам нужно заглянуть к поверенному.

— Да, милорд, — так же бесстрастно отозвался стражник. — Приступать немедленно?

Барон отчего-то нахмурился. Зыркнул на брюнета из-под бровей и протянул ему уже слегка замусоленный листок с моими условиями.

— Пусть Харпер внесет это в договор, — велел он отрывисто. — Наши условия сам ему продиктуешь.

Я удивленно подняла брови. Ничего себе!

Муж оказался наблюдательным.

— Вас что-то удивляет? — поинтересовался он. Потом догадался: — А! Я доверяю Доналу как самому себе. Он наш доверенный слуга.

Показалось или на щеке брюнета дернулся мускул?

— Уверена в этом, — ответила я сладко, не удержавшись от укола: — Он ведь даже перед алтарем вас замещал!

И даже бровью не повела, когда на мне скрестились два недовольных взгляда.

Часть вторая ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Погода испортилась. Поднялся ветер, тучи затянули небо, готовясь вот-вот пролиться дождем. Начальник стражи молча топал за мной, хотя «топал», пожалуй, было бы неправдой. Несмотря на внушительные габариты, двигался он плавно и бесшумно, тенью скользя за моим плечом. Брр, на нервы действует!

В сером колодце замкового двора ветру разгуляться не давали каменные стены, и все же дуло ощутимо. Под отдаленный рокот грома я поежилась и поскорее нырнула в автомобиль. Следом так же неслышно забрался брюнет, разом заполнив салон теплым пряным запахом.

— Миледи, — короткий взгляд, — вам удобно?

— Вполне, — отозвалась я, отворачиваясь к окну.

Кому какое дело, если мне хочется отодвинуться от него подальше? Правда, в тесном салоне для этого пришлось забиться в угол.

Негромкое «кхм» брюнета, кивок водителю — и автомобиль тронулся с места.

От грозовых туч дневной свет померк, и, несмотря на ранний час, стало казаться, что уже наступили сумерки. Я теребила ремешок сумки — не от нервозности даже, а чтобы убедиться, что уж сейчас-то тело мне подчиняется! И смотрела на проплывающие за окном пейзажи: рощи, поля, деревеньки. Мелькнул вдали поезд. Показалась серо-синяя гладь реки, можно было даже разглядеть яркие пляжные зонтики на берегу. Безмятежная картина — совсем как вчера… И меня отчего-то начало потряхивать.

Вечером происходящее казалось нереальным, поэтому я воспринимала его удивительно спокойно. Не верилось, что кто-то в здравом уме мог умыкнуть девушку прямо с улицы. Как же свидетели, как же хваленая полиция? Зато теперь навалилось все разом.

Сестры, наверное, с ума сходят. Меня кольнула вина, хотя уж я-то точно была тут ни при чем. Брюнет, настоящий виновник моей пропажи, сидел себе рядом и даже в ус не дул.

Лишь когда показался пригород, начальник стражи нарушил молчание:

— Куда сначала, миледи? К вам или к адвокату?

Держался он так легко и непринужденно, словно похищение девиц было для него в порядке вещей. Подумаешь, одной больше, одной меньше!

— Домой, — пробурчала я, и водитель, ловящий каждое слово, понимающе кивнул.

По стеклам застучали первые — на удивление крупные — капли дождя. В стороне небо прочертила молния.

Из приоткрытого окна тянуло холодком и свежим запахом грозы. Я чуть поежилась — было зябко, но окно закрывать не стала. Иначе в нос бил запах одеколона моего спутника, и становилось совсем погано.

Что-то я расклеилась… И чуть не взвизгнула, как школьница, когда на плечи легла пропахшая мужчиной ткань.

Донал сидел вполоборота. В тесном салоне ему явно было неудобно — не развернуться толком, даже привстать нельзя, иначе он рисковал протаранить головой крышу.

В одной рубашке он выглядел еще более крупным и пугающим. Как будто он не пиджак снял, а намордник.

— Заберите! — рявкнула я, сбросив теплую ткань. По голым плечам тут же прошелся ветер, заставив кожу покрыться мурашками.

Он качнул головой и снова набросил на меня свой пиджак.

— Вы замерзли, миледи.

— Не называйте меня так, — попросила я хмуро.

Снова попытаться избавиться от проклятой одежды? Не сомневаюсь, он опять меня закутает.