Наука и психическое здоровье (книга 2) (ЛП)

которое нельзя предотвратить вмешательством извне. Симптом избирательного отрыгивания также отслеживается до семантического периода ясель. Будучи грудным ребенком, он обычно срыгивал всё только что полученное питание и требовал нового кормления, на что мать неразумно поддавалась. После этого срыгивание стало для него семантическим способом контроля над «реальностью». Он использовал это как оружие для реализации своих желаний в отношении своих родственников. Впоследствии эти методы семантического выражения данного старого навыка владения «реальностью» были усилены и отточены, и избирательное отрыгивание представляется одним из результатов этого.

Пациент также проявляет другие невротические семантические симптомы. Он проявляет большое нетерпение при чтении и не помнит только что прочитанное. Он не может оставаться в покое. Он постоянно ищет недостатки в других людях и очень остро воспринимает любую двусмысленность в словесных формулировках, и крайне чувствительно относится к вопросу чистоты в выделениях своего тела. Во всем этом ясно наблюдается семантический механизм инфантилизма и противоречие между сознательными действиями и бессознательными фантазиями.

Гипотетический здоровый индивид на данной диаграмме изображался бы в виде ровного круга на уровне социальной приспособленности. Он бы перерос промежуточные семантические стадии архаического, органическо-эротического и нарциссического периодов.

Неспособность к семантическому приспособлению к «реальности» может быть показана провалами в кривой до такого уровня, на который индивида низводит его фиксация или регрессия. С такими средствами у нас в руках оказывается отличный метод ясного указания на слабые места и демонстрации фокальных семантических точек конфликта в оценке, где энергия направляется на бесполезные или вредоносные фантазии.

Когда эти провалы или отклонения немногочисленны и слабы, мы называем их идиосинкразиями; например, такие привычки, как нарциссические тактильные фантазии, выражающиеся в игре с пуговицами, усами или бровями. Когда число провалов больше и семантические симптомы доходят до более низких уровней развития, мы говорим об истерии, . Когда уровень регрессии еще ниже (органическо-эротического или архаического уровня), мы обычно можем говорить о психозе.³

Мы уже не раз снова и снова подчеркивали то, что организм работает только как целое, и что, следовательно, никакие эл расщепления не могут привести к удовлетворительным результатам. Словесное разделение «тела» и «ума» остается словесным, а также связано с языком, структуры которого не соответствуют структуре и функционированию организма. Язык подобен карте; он не является территорией, которую он изображает, но как карта он может быть хорош или плох. Если карта показывает структуру, которая отличается от представленной на ней территории – например, показывает города в неверном расположении, или восточные территории на западе. , – то такая карта не просто бесполезна, она вредоносна, так как она дает ложные данные и сбивает с верного пути. Если кто-то решит ее использовать, он не сможет быть уверенным в том, что достигнет места назначения. Использование эл языка для представления событий, которые работают только как целое, является, по меньшей мере, в той же степени вводящим в заблуждение и семантически опасным.

Помня обо всем этом, давайте кратко проанализируем «препятствие» на Рис.2. Поскольку мы имеем дело с «препятствиями» в смысле жизненном, мы можем обобщить эти препятствия до некоторых семантических факторов, связанных со значениями и оценками, которые останавливают развитие, а также приводят к регрессии.