«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 10 (17)

Начну с самого названия — Украинское казачество. Если вспомнить названия других казачьих войск, существовавших на территории Восточной Европы и Азии, то сразу бросается в глаза, что только, так сказать, “наше” войско получило в последнее время национальное название. Все остальные казаки назывались по географическому признаку: Донские, Терские, Яицкие, Семиреченские и т. д. Да и “наших” казаков всю их историю не называли украинскими. Запорожские, Днепровские — да, а вот украинские — нет. И причина здесь очень простая: в казаки уходили не только украинцы, но и русские, татары, турки, молдаване, поляки, белорусы, греки и многие, многие другие. Поэтому и нельзя было их приписывать к какой-то нации в силу разношерстности как национального, так и религиозного состава казачества.

Запорожские казаки

Термин “Украинское казачество” появилось уже в XX веке, когда украинскому национальному движению понадобился яркий образ великой истории украинского народа. То есть, термин был попросту “притянут за уши” для осознания собственной исторической значимости. И вот какой вопрос еще при этом возникает: в современную территорию Украины входят бывшие земли не только Запорожского казачьего войска, но и области Войска Донского. Так что же тогда — они не казаки, потому что не украинцы или не достойны памяти своих потомков? Может, стоило назвать праздничный день просто Днем казачества?

Теперь попробую развеять еще несколько укоренившихся мифов о днепровских казаках (позволю себе называть их именно так).

Не будем сейчас обсуждать проблему возникновения казачества, как такового. Здесь также существует множество мифов и догадок. Возникли себе и возникли. Только один аспект этого процесса — из кого оно возникло, их воинство.

По самой распространенной версии, казачество сформировалось из беглых крестьян, горожан и прочего люда, который по каким-то причинам не мог или не хотел жить в рамках существовавших тогда соседних государств. Здесь мы опять возвращаемся к тому, что беглецы эти были из многих стран, и отождествлять их только с украинским этносом в корне не верно. Достаточно хотя бы вспомнить имена и фамилии большинства гетманов запорожцев: Венцеслав Свитольдович (1401–1439), Предслав Лянцкоронский (1506–1512), Евстафий Дашкевич (1506–1536), Дмитрий (Байда) Вишневецкий (1550–1563), Евстафий Ружинекий (1565), Иван Свирговский (1567–1574)… И так далее. Что-то не заметно среди них украинских фамилий, а сплошь польские да литовские. Да еще и шляхетские. Может, на самом деле казачество вернее называть польским? Тем более, что и территория, которую в те годы занимали днепровские казаки, контролировалась Речью Посполитой.

Итак, расселились, значит, эти самые собравшиеся из разных городов и весей люди на Днепре и сразу начали турок да татар воевать. Возникают тут же вопросы: а откуда это они так мастерски научились владеть оружием; да и вообще, откуда это оружие взялось; а чем они питались, а где брали боеприпасы, одежду и прочий бытовой скарб, инструменты? Существует несколько версий ответов на эти вопросы.

Некоторые историки и публицисты считают, что организация казачества напоминала духовно рыцарские ордена средневековья. Я даже встречал такое мнение, что вообще слово “рыцарь” имеет славянское происхождение. Такая точка зрения возникла еще в XVI–XVII веках, когда польско-литовские авторы пытались оправдать большое количество польской шляхты в рядах казаков. Эта версия дает нам возможность представить, что казачество получало материальные блага от церкви или благодарных селян за защиту от иноземных захватчиков. Но, присмотревшись к устройству казачьей вольницы, можно отмести эту версию полностью. Православный митрополит и основатель Киевской духовной академии Петр Могила относился к казакам с нескрываемой враждой и презрением, называя их в печати “ребелизантами”. Сравнивать сечевую старшину с капитулом, а кошевого атамана с магистром ордена — величайшая пародия на европейское средневековье. Да и по внешнему виду казак походил на рыцаря столько же, сколько питомец любой восточной орды.

Макет Сечи

П. Кулиш собрал на этот счет яркий букет показаний современников, вроде оршанского старосты Филиппа Кмиты, изображавшего в 1514 году черкасских казаков жалкими оборванцами, а французский военный эксперт Дальрак, сопровождавший Яна Собесского в знаменитом походе под Вену, упоминает о “дикой милиции” казацкой, поразившей его своим невзрачным видом.