Наука: испытание эффективностью

Кажется очевидным, что количественные способы оценки, как прямая противоположность качественным, используются в отношении управляемого извне, лишенного автономии объекта «наука», там, где задействована «внешняя» сторона эффективности. Однако это отношение сложнее. С одной стороны, качественные экспертные оценки с успехом могут быть формализованы: можно обязать оценивать новизну по 10-бальной системе, можно выстроить шкалу статусов субъектов экспертизы. С другой стороны, в определенных научных сообществах (например, развивающих некоторые направления биологии) количественные показатели цитируемости и рецензирование журналов с высоким импакт-фактором являются признанными и адекватными способами оценки содержания исследований[41].

Потому границу, различающую критерии оценки, следует проводить не между качественными и количественными показателями, а между критериями, сформированными и признанными конкретным научным сообществом, и едиными способами оценки, навязанными извне[42].

Итак, какой может быть программа действий предполагаемого субъекта, осознающего себя на пересечении контекстов эффективности и свободы научных исследований, и отвечающего за решение проблемы противостояния «внутренней» и «внешней» стороны эффективности.

Во-первых, и это относится к критике идеологического характера позиции научного менеджмента, возможно теоретическое разоблачение абстракции управленческой риторики, маскирующей отсутствие внимания к существу развития научных исследований. Это разоблачение, однако, предполагает возможность разговора с научным менеджментом и признание рациональности целей научной политики.

Во-вторых, и это относится к критике идеологического характера позиции научного сообщества, возможно теоретическое разоблачение абстракции «чистого научного интереса», противопоставляемого социально-политическим и экономическим целям. Представляется, что автономия науки и образования, понятая как отдельность существования корпорации, ушла из актуальной повестки дня. Автономию в современности, в том смысле, который придает этому концепту философская традиция XIX века, следует продолжать понимать как всеобщность целей[43]. Этому переплетению контекстов экстерналистского и интерналистского понимания развития науки учит нас и современная историческая эпистемология и социальные исследования науки и технологий. В этом, если угодно, состоит возможная эффективность этих двух направлений исследования, распаковывающих «черный ящик» научных практик, включающихся в работу над отношением к науке, как к свободной деятельности, к событию испытания сил с непредсказуемым итогом, предполагающему многообразие условий возможности развития, а также ответственность за результаты. Когда такой взгляд на науку будет становиться само собой разумеющимся в общественном сознании, ученые будут избавляться от презрительного отношения к требованию эффективности и общественной значимости, и начнут работать над ее правильным пониманием и собственными способами ее оценки.

Эта работа представляет собой третий элемент возможной программы действий. «Следование за учеными и инженерами» предполагает требование права самим научным сообществам определять собственные критерии оценки эффективности научных исследований; при этом предполагается, что содержательная качественная оценка должна получить адекватные, обоснованные в каждом конкретном случае способы формализации, делающие эту оценку ясной для аутсайдеров. Если администратор не обнаруживает желания спрашивать конкретное научное сообщество о том, что мешает и что способствует его результативности, о том, что оно считает действительными критериями таковой, следует самим говорить о себе ясно и отчетливо, включаясь тем самым в активное управление научными исследованиями[44].