Наука Креста. Исследование о святом Хуане де ла Крусе

В созерцании задействованы все духовные способности: память, разум и воля. В наблюдении и размышлении св. Хуан видит, напротив, действие чувственных способностей. Чем чище, проще и совершенней, духовней и глубже общее познание – а таким оно становится, изливаясь в чистую душу, свободную от иных впечатлений и единичных познавательных актов – тем это общее познание свободней и тоньше, и тем меньше оно подвластно восприятию. Душа будто находится в глубоком забвении и в то же время живет в безвременье. Молитва кажется ей очень краткой, даже если длится часами. И такая молитва «проникает небеса, ибо душа объединяется с познанием небесным». Это познание производит на душу действие, подобное вознесению ее к небесному познанию, но приносит также отчуждение и отрешение от всех вещей, образов и форм. Часто вовлеченной оказывается и воля, погруженная в любовную негу, но не ведающая, что является предметом любви. Деятельность души в этот момент состоит из чистого принятия того, что «сообщается ей Богом в просветлениях, откровениях и вдохновениях». На нее изливается ясный и чистый свет. Ничто не может сравниться с ним, и любое обращение к отдельным предметам или размышлениям «помешало бы чистому и простому общему свету духа, помещая словно бы тучи меж ним и взором… Этого света душа не лишается никогда, но тварные образы и завесы, коими она заслонена и отягощена, мешают свету влиться в душу. Если удалить все эти препятствия, душа остается в наготе и нищете духа и тотчас, уже простая и чистая, преображается в простоту и чистую мудрость, что это и есть Сын Божий». На нее изливаются «Божественный покой и мир с восхитительным и возвышенным познанием Бога, облеченным Божественной любовью». В этом возвышенном состоянии любовного единения Господь более не сообщает Себя душе «посредством каких-либо видений воображения, или подобия, или образа… но… устами к устам… то есть в чистой и обнаженной Божественной сущности. Она есть уста Божьей любви и соединяется с сущностью чистой и обнаженной души через волю, которая есть уста души, любящей Бога». Но прежде душе предстоит пройти длинный путь. Господь ведет ее со ступени на ступень к этой высокой вершине. Он сначала приспосабливается к ее природе, сообщает ей «духовные вещи внешним, ощутимым образом», наставляет ее, используя «формы, образы и пути чувственные… иногда естественные, иногда сверхъестественные, и далее, используя разум, постепенно поднимает ее до высшего Духа Божьего». В этот Божий план обучения души входят также и воображаемые видения. Но при этом необходимо помнить, «в чем состоят намерение и воля Бога, а именно – в молитвенном духе преклонения. Видения посылаются именно с этой целью. От того, чего Он не посылал бы, если бы было возможно познать то духовно, без помощи… чувств», следует отказаться.

В Ветхом Завете было разрешено в соответствии с государственным порядком требовать видений и откровений и следовать их указаниям, потому что таким образом Господь открывал тайны веры и сообщал Свою волю. То, что «Он лишь частями говорил пророкам», Он «сказал нам уже целиком, дав нам все, то есть Своего Сына». Раньше Господь говорил, пророчествуя о Христе. Теперь же Он дал нам в Нем все и сказал: «Его слушайте!» (Мф 17, 5). Требовать после этого еще каких-либо откровений значит обнаруживать недостаток веры. В Нем «сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол 2, 3). «Нам надлежит во всем руководствоваться Законом Христа-Человека и Церкви Его и служителей людских и видимых и этим путем исцелять наше невежество и духовную немощь… Не следует верить приходящему сверхъестественным путем, но только учению Христа-Человека и Его служителей человеческих… Остальное же есть ничто, и его можно принимать с верой лишь тогда, когда оно соответствует учению Христа». И в Ветхом Завете не всякому было позволено вопрошать Бога, и не всем Он давал ответ, а лишь священникам и пророкам. «Богу угодно общаться с людьми через них самих, и чтобы человек управлялся и руководствовался естественным рассудком. В общем, Бог хотел, чтобы люди не доверяли полностью сообщаемому им сверхъестественно… доколе не пройдут через человеческий суд. И потому, что-либо влагая в душу или открывая нечто душе», Он вместе с тем вкладывал в нее «желание поведать об этом, кому подобает». «Ибо всюду, где несколько человек соберутся говорить об истине, Он присоединяется к ним, освещая и утверждая их в истине…».