Наука любви и измены

Известно, что анализ на эндорфины – дело очень хлопотное и рискованное, потому что они (в отличие от окситоцина и дофамина) не могут преодолеть гематоэнцефалический барьер, так что их уровень невозможно измерить простым забором крови. Нужна или люмбальная пункция (поясничный прокол), чтобы получить спинномозговую жидкость из позвоночного столба (это далеко не самая приятная и безопасная операция, потому что примерно у 30 % пациентов, которым делают поясничный прокол, проявляются те или иные побочные эффекты[9]), или исследование мозга, известное под названием ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография). При ПЭТ в кровоток вводится радиоактивная краска, и, помимо всех сопутствующих рисков, которые это неизбежно влечет, такое исследование еще и очень дорогостоящее, так что второй вариант ненамного лучше первого. Самый простой альтернативный способ диагностировать уровень эндорфинов – это воспользоваться тем фактом, что они задействованы в механизме снятия боли, и проверить уровень болевого порога. Если после того или иного занятия болевой порог у человека окажется выше, чем был до этого, – значит, произошел выброс эндорфинов.

Для изучения взаимосвязи между смехом и эндорфинами в различных обстоятельствах мы пользовались как раз болевым порогом. В большинстве случаев испытуемые смотрели либо видеозаписи выступлений юмористов, либо скучные документальные фильмы (типа «Как научиться хорошо играть в гольф»), а до и после просмотра у них измеряли болевой порог. После просмотра юмористических передач порог у испытуемых неизменно повышался, а после скучных фильмов оставался прежним (а в ряде случаев – даже снижался). Одна из моих студенток, Ребекка Барон, проводила опыты на Эдинбургском фестивале искусств «Фриндж», где выступали юмористы и разыгрывались короткие драматические спектакли. И снова выяснилось, что комедийные номера повышают болевой порог, а театральные представления (в которых не было ничего смешного) – нет.

Итак, смех играет очень важную роль в управлении нашими социальными отношениями, причем происходит это за счет его способности вызывать выброс эндорфинов. Благодаря им мы испытываем расположение и симпатию к тем, с кем нам удалось хорошо повеселиться. И можно не сомневаться, что именно поэтому смех занял существенное место в процессах ухаживания. Благодаря эйфории, вызываемой эндорфинами, смех внушает нам доверие к недавнему незнакомцу, а это позволяет узнать его поближе. Постепенно, шаг за шагом, увлекаемые непрерывным потоком юмора и острот, забавных словечек и шутливых замечаний, мы поневоле попадаемся в расставленные сети.

Сладкий запах успеха

С установлением близких отношений наше здравомыслие становится уязвимо для еще более дешевых химических фокусов. Например, запаха. Недаром парфюмерная промышленность ежегодно зарабатывает миллиарды. Наши предпочтения в этой области очень индивидуальны: те ароматы, которыми нам нравится душиться, похоже, напрямую связаны с естественными запахами нашего тела. Иными словами, мы выбираем духи, которые усиливают наш естественный запах, а не те, что его «забивают». Потому-то так трудно купить духи в подарок человеку, которого мы не слишком хорошо знаем. Как бы то ни было, отличный способ определить, подходит ли нам партнер, – это приблизиться к нему настолько, чтобы ощутить его запах.

Но прежде чем углубиться в тему, я хочу рассказать одну поучительную историю. Если чем и знамениты эскимосы, так это тем, что при встрече они трутся носами, вместо того чтобы пожимать друг другу руки. Но увы – это лишь очередная байка. Европейцы, впервые обнаружившие эскимосов, очень удивились такому странному ритуалу и, пытаясь истолковать его, решили, что эскимосы трутся носами. На самом деле – ничего подобного: они просто приближают носы к лицу друг друга и делают глубокий вдох. Точно так же поступают маори – аборигены Новой Зеландии: у них подобное обнюхивание называется хонги. Правда, в их случае происходит и легкое соприкосновение носами, символизирующее единение хозяина и гостя. Однако смысл обычая – в том, что человек вдыхает душу другого человека.