Наука любви и измены

Все приведенные примеры показывают: брачные игры – штука чрезвычайно сложная. Даже если у нас есть явные предпочтения, мир, в котором мы живем, далек от совершенства, и найти пару, в точности отвечающую нашим запросам, – редкая удача. Куда чаще мы вынуждены идти на компромисс. А жизненный опыт точно подсказывает, чем можно поступиться в первую очередь. Когда мы с Богуславом Павловским анализировали британские брачные объявления, то обнаружили: и мужчины, и женщины всех возрастных групп сообразовывали уровень притязаний (количество требований к партнеру) с тем, какое положение на «любовном рынке», по их мнению, занимают они сами. Представители самых востребованных возрастных категорий (женщины под тридцать и мужчины слегка за сорок) проявляли самую высокую требовательность к потенциальным партнерам, но по мере снижения спроса готовность идти на уступки возрастала. Оба пола на удивление точно соотносили запросы с собственной рыночной ценностью – с одним только исключением: мужчины старше сорока, ближе к пятидесяти, радикально себя переоценивали. И все же, по-видимому, даже мужчины вполне обучаемы: к тому времени, когда им слегка переваливало за пятьдесят, они уже гораздо лучше осознавали свое место.

Люди вообще очень точно регистрируют соотношение спроса и предложения. Эмили Стоун и ее коллеги изучили брачные предпочтения приблизительно 4500 мужчин и 5300 женщин из 36 разных культур в разных частях света. Им удалось выяснить, что мужчины снижают планку в выборе пары, когда в численном соотношении полов заметно преобладают мужчины (то есть между ними возрастает конкуренция), и, наоборот, повышают критерии – по крайней мере, если речь идет о поиске пары на долгий срок, – когда в численном соотношении полов преобладают женщины (то есть выбор расширяется). Еще важнее другое: мужчины, оставаясь в меньшинстве, часто предпочитают случайные связи (женщинам приходится соревноваться за мужчин, а значит, они не могут на них давить). Когда же, наоборот, женщин немного и за них приходится конкурировать, мужчины выказывают бо́льшую готовность вступать в брак. Впрочем, женщины, оказываясь в большинстве, наоборот, становятся разборчивей. По-видимому, это – реакция на повальное мужское легкомыслие, неизбежное при таком соотношении полов, способ урезонить мужчин с помощью завышенных требований. Это наводит на мысль о том, что взаимодействие брачных стратегий обоих полов является динамическим и, видимо, никогда не достигает устойчивой точки равновесия. Что в очередной раз позволяет сделать вывод: конфликт интересов даже в этой сфере чреват войной.

Мой любимый пример, иллюстрирующий нашу способность идти на компромисс, – эксперимент, проведенный Джеймсом Пеннбейкером в барах для холостяков в Балтиморе, штат Мэриленд. Три раза в течение вечера – в девять часов, в десять и в полночь – трезвых посетителей обоего пола просили оценить присутствующих в зале лиц противоположного пола и собственного пола с точки зрения привлекательности. Если оценка представителей собственного пола никак не менялась в течение вечера (если уж на то пошло, они даже становились менее привлекательными по мере того, как вечер переходил в ночь), то представители противоположного пола загадочным образом становились все привлекательнее с приближением «часа Золушки». (Характерно, что эта тенденция наблюдалась у обоих полов.) И какой же из этого следует вывод? Если, конечно, вы не готовы поверить в то, что самые некрасивые посетители бара ушли раньше других, найдя своего принца (или принцессу), мне кажется, это явно свидетельствует о том, что «одинокие сердца» обоего пола просто-напросто понижали планку своих требований по мере того, как приближалась грустная перспектива уйти домой в полном одиночестве. Кто сказал, что романтика умерла?

Павлин распускает хвост