Наука любви (сборник)

В чем причина всех бед? Науки любить вы не знали!

Вы не учились, а страсть только наукой крепка.

Быть бы в неведенье вам и досель, – но вот Киферея,

Вдруг предо мною представ, мне заповедала так:

«Чем виноваты, скажи, злополучные девы и жены,

Что безоружный их сонм предан оружью мужчин?

Были наукой мужчин две тобой сочиненные книги —

Ныне наука твоя женщинам помощью будь.

Помнишь, как древний певец [92] , позором ославив Елену,

Вскоре пропел ей хвалу, пущую славу стяжав?

Ты уж давно мне знаком – так избавь от страданий красавиц!

И благодарностью их счастлив ты будешь вовек».

Эти промолвив слова, богиня, венчанная миртом,

Мне, певцу, подала семя и лист из венка.

Благоговейно их взяв, я восчувствовал божию силу:

Светом эфир просиял, бремя упало с души.

Главный урок: время бежит

Дар мой – дар божества! Поспешайте же, девы, к уроку,

Ежели вам не в запрет званья, законы и стыд.

Не забывайте, что вас ожидает грядущая старость —

Дорого время любви, даром не тратьте ни дня.

Радуйтесь жизни, пока в цвету весенние годы:

Время быстрее бежит, чем торопливый поток.

Ни миновавшей волны не воротит речное теченье,

Ни миновавшего дня времени бег не вернет.

Пользуйся, годы не ждут, скользя в легкокрылом полете:

Радости ранней поры поздней порой не придут.

Эти седые кусты я видел в фиалковом цвете.

С этих колючих шипов рвал я цветы для венка.

Ты, что нынче строга к влюбленным поклонникам, вспомни:

Горько старухою стыть на одиноком одре!

Не затрещит твоя дверь под напором ночного гуляки,

Не соберешь поутру россыпи роз под окном.

Ах, как легко, как легко морщины ложатся на кожу,

Как выцветает у нас нежный румянец лица!

Прядь, о которой клялась ты: «Была она с детства седою!» —

Скоро по всей голове густо пойдет сединой.

Змеи старость свою оставляют в сброшенной коже,

Вместе с рогами олень ношу снимает годов;

Только нам облегчения нет в непрерывных утратах —

Рвите же розы, пока в прах не опали они!

Да и рождая детей, становится молодость старше:

Жатву за жатвой даря, изнемогают поля.

Разве стыдится Луна латмийского Эндимиона?

Разве позорен Кефал розовоперстой Заре?

Та, от кого рождены Эней и Гармония миру,

Разве досель не грустит об Адонисе-ловце?

От вольного поведения ничего не убудет