Наука логики. С комментариями и объяснениями

Видимость есть отрицательное, положенное как отрицательное. Видимость – это весь остаток, еще сохранившийся от сферы бытия. Но по видимости она еще имеет независимую от сущности непосредственную сторону и есть вообще некоторое иное сущности. Иное содержит вообще оба момента – момент наличного бытия и момент его отсутствия. Так как несущественное уже не обладает бытием, то ему остается от инобытия лишь чистый момент отсутствия наличного бытия; видимость есть это непосредственное отсутствие наличного бытия, причастное определенности бытия таким образом, что оно имеет наличное бытие лишь в соотношении с иным, лишь в отсутствии своего наличного бытия; она несамостоятельное, сущее лишь в своем отрицании. Следовательно, несущественному остается лишь чистая определенность непосредственности; оно дано как рефлектированная непосредственность, т. е. как такая, которая есть лишь через посредство своего отрицания и которая по отношению к своему опосредствованию есть не что иное, как пустое определение непосредственности отсутствия наличного бытия.

Таким образом, видимость – «феномен» [в учении] скептицизма или же «явление» [в учении] идеализма – это такая непосредственность, которая не есть нечто или вещь, вообще не есть такое безразличное бытие, которое существовало бы вне своей определенности и соотношения с субъектом. «Есть» – этого скептицизм не позволял себе говорить; новейший идеализм не позволял себе рассматривать познание как знание о вещи-в-себе; эта видимость не должна была вообще иметь основой бытие, в это познание не должна была входить вещь-в-себе. Но вместе с тем скептицизм допускал многообразные определения своей видимости, или, вернее, его видимость имела своим содержанием все многообразное богатство мира. И точно так же «явление» идеализма охватывает собой всю совокупность этих многообразных определенностей. Видимость у скептиков и явление у идеалистов новейшего времени непосредственно определены столь многообразно.

 Гегель противопоставляет два понимания феномена. Это античное понимание, в котором феномен противопоставляется сущности как неподлинное – подлинному, и кантовское понимание, в котором феномен как опосредованное восприятием бытие противопоставляется непосредственному бытию. Гегель указывает на слабость обеих позиций: утверждая вторичность или нечистоту феномена как такового, они исходят из возможности «непосредственно» определить его в таком качестве, хотя наличие этой возможности ничем не доказано. Поэтому наш философ утверждает: единственный способ постигнуть феномен – это понять его не только как чистую видимость, но и как чистое, а не специфицированное содержание.