Наука логики. Том 1

1. Вещь-в-себе есть существующее как имеющееся благодаря снятому опосредствованию существенное непосредственное. При этом для вещи-в-себе столь же существенно и опосредствование; но указанное различие в этом первом или непосредственном существовании распадается на безразличные определения. Одна сторона, а именно опосредствование вещи, есть ее не-рефлектированная непосредственность, следовательно, ее бытие вообще, которое, так как оно вместе с тем определено как опосредствование, есть некоторое другое для себя самого, внутри себя многообразное и внешнее наличное бытие. Но оно есть не только наличное бытие, а находится в соотношении со снятым опосредствованием и существенной непосредственностью; поэтому оно есть наличное бытие как несущественное, как положенность. (Если различают вещь от ее существования, то она есть нечто возможное, вещь представляемая или сочиненная мыслью вещь, которая как таковая не должна вместе с тем непременно быть существующей. Однако об определении возможности и о противоположности вещи и ее существования будет сказано далее.) Но вещь-в-себе и опосредствованное бытие вещи оба содержатся в существовании и оба существуют; вещь-в-себе существует и есть существенное существование вещи, опосредствованное же бытие есть ее несущественное существование.

Вещь-в-себе как простая рефлектированность существования в себя не есть основание несущественного наличного бытия; она есть неподвижное, неопределенное единство именно потому, что ей свойственно определение быть снятым опосредствованием и потому лишь основой этого наличного бытия. Поэтому же и рефлексия как наличное бытие, опосредствующее себя через другое, имеет место вне вещи-в-себе. Последняя не должна в ней самой иметь никакого определенного многообразия и потому приобретает последнее, лишь будучи перенесена во внешнюю рефлексию, но при этом остается к нему безразличной (вещь-в-себе имеет цвет, лишь будучи поднесена к глазу, запах – к носу и т. п.). Ее различия суть лишь различные отношения к ней некоторого другого, они суть определенные соотношения с вещью-в-себе, сообщаемые себе этим другим, а не ее собственные определения.

2. Это другое есть рефлексия, которая, будучи определена как внешняя, во-первых, внешня себе самой и есть определенное многообразие. Во-вторых, она внешня существенно существующему и соотносится с ним, как со своей абсолютной предпосылкой. Но оба эти момента внешней рефлексии, ее собственное многообразие и ее соотношение с другой для нее вещью-в-себе, суть одно и то же. Ибо это существование внешне лишь постольку, поскольку оно соотносит себя с существенным тождеством, как с некоторым другим. Поэтому многообразие не имеет собственного самостоятельного устойчивого наличия по ту сторону вещи-в-себе, а оказывается лишь видимостью по сравнению с нею, оказывается в своем необходимом соотношении с нею лишь преломляющимся в ней рефлексом. Таким образом, различия имеются как соотношение некоторого другого с вещью-в-себе; но это другое есть отнюдь не некоторое устойчиво наличное само по себе, а лишь соотношение с вещью-в-себе; вместе с тем, однако, оно есть лишь отталкивание от нее и, таким образом, лишенное опоры отбрасывание себя в себя самого.

Вещи же в-себе, так как она есть существенное тождество существования, не присуща поэтому эта несущественная рефлексия, и последняя рушится внутри себя самой вне вещи-в-себе. Она идет ко дну и тем самым сама становится существенным тождеством или вещью-в-себе. Это может быть рассматриваемо также и следующим образом: лишенное сущности существование имеет свою рефлексию в себя в вещи-в-себе; оно соотносится с нею прежде всего, как со своим другим; но как другое по отношению к тому, что есть в себе, оно есть лишь снятие себя самого и становление в-себе-бытием. Тем самым вещь-в-себе тождественна с внешним существованием.