Наука логики

Из этого определения конечного познания непосредственно явствует, что это познание есть противоречие, снимающее само себя, – противоречие, заключающееся в том, что это истина, которая в то же время не должна быть истиной, и что оно познание того, чтó есть, которое в то же время не познает вещи-в-себе. Вместе с этим противоречием рушится, т. е. оказывается неистинным, его содержание – субъективное познание и вещь-в-себе. Но познание должно своим собственным движением разрешить свою конечность и тем самым свое противоречие; высказанное нами выше соображение по поводу него есть внешняя рефлексия; однако само познание – это понятие, которое есть для себя цель и, следовательно, через свою реализацию осуществляет само себя и именно в этом осуществлении снимает свою субъективность и выступающее в качестве предпосылки в-себе-бытие. – Вот почему надлежит рассмотреть это познание в нем самом в его положительной деятельности. Так как эта идея, как было показано, есть побуждение понятия реализовать себя для самого себя, то его деятельность состоит в том, чтобы определить объект и этим актом определения тождественно соотноситься в нем с собой. Объект есть вообще нечто всецело определимое, и в идее он имеет ту существенную черту, что он в себе и для себя не противоположен понятию. Так как это познание еще есть конечное, а не спекулятивное познание, то выступающая в качестве предпосылки объективность еще не приобрела для него такого вида, чтобы быть всецело в самой себе лишь понятием и не содержать для себя чего-либо особенного, противостоящего ему. Но тем, что она считается в-себе-сущим потусторонним, она по существу своему имеет определение определимости через понятие, потому что идея есть для себя сущее понятие и бесконечное всецело внутри себя, в чем объект снят в себе, и цель заключается только еще в том, чтобы снять его для себя; поэтому объект, правда, предполагается идеей познания как в себе сущий, но по существу своему предполагается в таком отношении, что она, обладая достоверностью самой себя и ничтожности этой противоположности, приходит к реализации в нем своего понятия.

В умозаключении, связывающем теперь субъективную идею с объективностью, первая посылка есть та же форма непосредственного овладения объектом и соотношения с ним понятия, какую мы видели в [рассмотренном выше] отношении цели. Деятельность понятия, определяющая объект, есть непосредственный способ передачи и не встречающее сопротивления распространение понятия на объект. В этой своей деятельности понятие остается в чистом тождестве с самим собой; но эта его непосредственная рефлексия-в-себя имеет также определение объективной непосредственности; то, чтó для понятия есть его собственное определение, – это в равной мере и некоторое бытие, ибо это – первое отрицание предпосылки. Поэтому положенное определение считается точно так же лишь найденной предпосылкой, постиганием чего-то данного, в чем деятельность понятия состоит скорее лишь в том, чтобы быть отрицательным по отношению к самому себе, сдерживать себя и делать себя пассивным по отношению к наличному, дабы наличное могло себя выявить не как определенное субъектом, а таким, каково оно в самом себе.

Вот почему познание, о котором здесь идет речь, выступает в этой посылке даже не как применение логических определений, а как воспринимание и постигание их как найденных в наличии, и его деятельность являет себя как ограничивающаяся лишь удалением от предмета субъективной помехи, внешней оболочки. Это познание – аналитическое познание.

а) Аналитическое познание

Иногда встречаем такое определение различия между аналитическим и синтетическим познанием: первое движется от известного к неизвестному, а второе – от неизвестного к известному. Но при ближайшем рассмотрении этого различения трудно обнаружить в нем определенную мысль, а тем более понятие. Можно сказать, что познание вообще начинается с неизвестного, ибо то, чтó уже известно, нечего узнавать. Но верно и обратное: познание начинает с известного; это – тавтологическое положение: то, с чего оно начинает, стало быть, то, чтó оно действительно познает, есть именно поэтому нечто известное; то, чтó еще не познано и должно быть познано лишь впоследствии, есть еще нечто неизвестное. Поэтому следует сказать, что познание, если только оно уже началось, всегда движется от известного к неизвестному.