Наука мудрости

Поддержка Манделой национальной сборной по регби отражала также его глубокое понимание первичности поведения. Он не стал тратить время на уговоры своих товарищей по АНК поддержать «Спрингбокс». Он не старался изо всех сил убедить чернокожих южноафриканцев стать регбийными болельщиками. Вместо этого он сделал ставку на свой авторитет: он сам болел за сборную на чемпионате мира — и другие последовали его примеру. Он знал, что первоначально вялое и даже раздраженное внимание к чемпионату перерастет во что-то совершенное иное на выступлениях «Спрингбокс» под новым южноафриканским флагом. И пусть «Спрингбокс» могла сперва восприниматься черными южноафриканцами как ихкоманда — по мере развития событий, особенно если бы «Спрингбокс» побеждали, они стали бы восприниматься как наша команда. Это то, что имел в виду Мандела, говоря: «Спорт обладает силой изменять мир. Он обладает силой вдохновлять, объединять людей, как мало что другое».

Такая ставка на превращение их команды в нашу команду свидетельствует об интуитивном понимании Манделой того, что значение любого поступка заключается не в его объективных последствиях, а в том, как этот поступок и его последствия понимаются и интерпретируются. Позиция Манделы по отношению к «Спрингбокс» стала для его сторонников красноречивым символом новой Южно-Африканской республики, суть которой не в сведении счетов, а в движении навстречу будущему как единая страна. Однако аудиторией Манделы были не только черные южноафриканцы, которые имели полное право рассчитывать на восстановление нарушенной в прошлом справедливости. Его поступки содержали послание и для африканеров. Позволяя им сохранить связь с любимой командой и обеспечив условия, в которых они могли вести себя так же, как они обычно вели себя в дни игр, он создавал ощущение, что, может быть, им стоит меньше опасаться того, что ждет их в будущем в новой Южной Африке.

Принципы интерпретации и первичности поведения тесно переплетались в подходе Манделы с принципом ситуационизма. Мандела не спорил, не упрашивал и не старался кого-то убедить. Однако его положение было таково, что никто бы не смог с легкостью высказаться против команды после того, как он ее поддержал. Сам его поступок создал мощное препятствие для отказа и протеста. Когда произошло какое-то, пусть неохотное, изменение в настроении людей в заданном Манделой направлении, поменялся и смысл движения, оно стало не уходом от чаяний своего сообщества, а шагом к многообещающему будущему. В таких обстоятельствах было легче делать следующие шаги к этому будущему. Кроме того, когда вы находитесь на стадионе посреди тысяч, стоя выражающих свое воодушевление при виде поднятого флага, или когда вы сидите у радио или телевизора и видите, как восторженно болеют окружающие, это действует на вас с такой силой, перед которой трудно устоять. Именно эта мощная сила отразилась в словах капитана «Спрингбокс» Франсуа Пиенаара, сказанных в ответ на вопрос о его чувствах от поддержки 63 тысяч болельщиков: «Нас сегодня поддерживали не 63 тысячи южноафриканцев. Нас поддерживали 42 миллиона».

Последнее и, возможно, самое важное: поступок Манделы продемонстрировал его способность снять с себя оковы наивного реализма. Мандела смог взглянуть на ситуацию, в которой оказалась новая Южная Африка, не только с точки зрения АНК и черного большинства, которые имели все основания ненавидеть то, что олицетворяла собой «Спрингбокс». Он также смог увидеть, чем была новая Южная Африка в глазах белого меньшинства, не только бывшей политической элиты, а рядовых африканеров с их привычными удовольствиями: выходными на природе, вечеринками с барбекю и, да, с их любимой регбийной сборной.

В действиях Манделы, значительных и не очень, африканеры смогли увидеть обнадеживающий знак того, каким может быть ожидающий их новый мир. Создав условия, в которых они могли вести обычный образ жизни, в том числе ходить на стадион, смотреть игру по телевизору, обсуждать ее на работе после выходных, Мандела предложил белым южноафриканцам образ будущего, не просто приемлемого, но даже сохраняющего привычное им качество частной жизни (пусть это и не относилось к управлению страной). Иначе говоря, в поступках Манделы отразилось мудрое понимание, как другие люди, которые очень от него отличались, будут реагировать на разворачивающиеся вокруг них события*****.

***

Мало кто из нас может рассчитывать стать таким же мудрым или таким же мужественным, как Нельсон Мандела, — что бы мы ни делали, какие бы книги ни читали, какие бы уроки ни извлекали из опыта. Мандела полагался и на многие другие составляющие мудрости, часто оплаченные дорогой ценой, которых нет среди пяти тем, затронутых в этой книге.