Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго

Вот промежуточный результат: минимальное самосознание — не контроль, а то, что обеспечивает возможность контроля. Оно включает в себя образ тела во времени и пространстве (локализация) — и тот факт, что создающий образ тела организм не распознает его как образ (идентификация). Итак, нам необходимо Сейчас, пространственная система отсчета и транспарентная модель тела. Затем нам понадобится зрительная (или слуховая) перспектива, расположенная в пределах тела, — центр проекции, заключенный в объеме тела. Но по-настоящему интересный шаг делается от минимального Я к чуть более понятному «взгляду от первого лица». Это шаг от чувства воплощенной самости к чувству самости как субъективности.

Решающий переход совершается, когда система, уже данная себе в минимальном самосознании, представляет себя направленной на объект. По-настоящему решающий момент — это внутренний шаг от я-телесного к я-сознающему. Именно в этот момент я-модель переходит на новый уровень. Полагаю, впервые это происходит тогда, когда мы обнаруживаем, что можем контролировать фокус внимания. Мы понимаем, что можем переводить что-то с периферии сознания в центр, удерживать под лучом внимания или преднамеренно игнорировать — мы можем активно контролировать, какая информация появляется в сознании. Теперь у нас есть точка зрения в философски интересном смысле, поскольку появляется внутренний образ себя как активно представляющей сущности — сущности, направленной на мир. Таким образом, впервые появляется возможность обратить внимание на свое тело как целое — мы оказываемся направленными на себя. Появляется направленность вовнутрь. Суть этой, чуть более сильной, формы самости — того, что философ назовет «репрезентационным контентом», — это способность концентрировать внимание, то есть чувство контроля собственного внимания, плюс осознание, что тело отныне подчинено глобальному управлению для совершения действий. Это внутренняя форма знания: не о текущей моторной деятельности, не о восприятии и внимании к миру или частям тела, а о теле как едином, данном во множестве ощущений целом, ставшем теперь функционально доступным для глобального контроля. Осознаваемое Я — глубоко укорененная форма знания о себе, поставляющая информацию о новых каузальных характеристиках. Это внутреннее знание не имеет ничего общего с речью или понятиями. Им может обладать и животное.

Что значит упомянутое «прийти в себя»? Из пристального изучения ОВТ можно извлечь еще один урок: одни, переживая ОВТ, действуют, другие же пассивно пребывают в образе тела: часто это второе тело даже недоступно сознательному контролю, но чувство самости при этом прочное. По последним данным, 53,1% опрошенных сообщили, что не могли контролировать свои движения (28,1% — могли, а остальные вообще не ощущали движений)³⁷. Ясно, что речь идет о более тонком опыте внутреннего действия, которое заключается в контроле фокусировки внимания, что и является, кажется, сутью обращенности вовнутрь. Это форма психической деятельности, которая создает феноменальное Я как субъекта. Самость как субъективность тесно связана с «моделированием расположения ментальных ресурсов», как сказал бы трезвомыслящий теоретик нейронауки. Философский термин для этого — «эпистемический контроль»: когда вы, чтобы расширить свое знание о мире, отбираете то, что будете знать, и в то же время исключаете то, что желаете пока игнорировать. Такое действие дает вам надежную перспективу от первого лица, опыт направленности на объект. Речь более не идет о геометрии чисто сенсорной модели реальности. Субъективная осознанность в этом смысле обладания перспективой, направленность познающей сущности на мир — это наличие образа тела (во времени и пространстве) плюс опыт контроля над вниманием: интериоризация происходит, когда внимание направляется на само тело.

Помните, в главе 2 я говорил, что сознание — пространство деятельности внимания? Самость как интериоризация возникает, когда организм впервые активно направляет внимание на свое тело как целое. Когда глобальная модель тела интегрируется в пространство деятельности внимания, возникает более богатое феноменальное Я. Не нужно ни о чем думать, не нужно никуда двигаться — достаточно доступности тела для сфокусированного внимания, чтобы создать самое фундаментальное чувство самости как обращенности вовнутрь — то есть способность активно нацеливать свое внимание на себя, или по-другому — самонаправленность. Телесная модель становится я-моделью и в более интересном для философии смысле: организм теперь одновременно направлен и на мир, и на себя. Он становится телом-субъектом.