Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго

Однако при ближайшем рассмотрении состояние базового режима, кажется, порождает не мысли, а то, что я назвал бы «когнитивным аффордансом» — осознанием поля возможностей, — поскольку оно допускает возможность внутренней деятельности. Оно есть, собственно говоря, предварительная ступень мысли, спонтанно возникающий психический контекст, постоянно призывающий: «Подумай меня!» Любопытно, что такие протомысли обладают вышеупомянутым полем возможностей — они открывают возможность. Эта возможность — свойство не осознаваемого Я и не возникающей в данный момент маленькой протомысли — это возможность установить отношение, отождествившись с ней. Помните пример с вашим любимым шоколадным печеньем? Если мы способны отвергнуть или отложить на будущее подобное искушение, то можем и сосредоточиться на текущем занятии. Тот же принцип действует в отношении внутренней деятельности: если мы лишь на момент лишимся сосредоточенности, то нас пленит дерзкий «Подумай меня!» и мысли начнут блуждать. Такая блуждающая мысль зачастую автоматически следует внутреннему эмоциональному ландшафту. Она, скажем, пытается сбежать от неприятных телесных ощущений и эмоций и достичь более приятного состояния, перемахивая, как обезьяна, с ветки на ветку. Кажется, недеяние — наиболее важное из человеческих способностей, поскольку оно необходимо для всех высших форм автономии. Внешние формы недеяния проявляются в успешном контроле над побуждениями («Пока я не схвачу это шоколадное печенье!»). Есть и внутреннее недеяние, проявляющееся в прекращении потока мыслей и переходу в открытое, непринужденное состояние бодрствования, следующее иногда за таким прекращением. Соответственно, есть внешнее и внутреннее молчание. Тот, кто не в силах прервать рвущийся наружу поток слов, скоро не сможет общаться с другими людьми. Тот, кто теряет способность к внутреннему молчанию, теряет связь с собой и больше не может ясно мыслить¹¹.

Общим для телесной деятельности, деятельности внимания и мыслительной деятельности является также субъективное чувство усилия. С феноменологической точки зрения движение собственного тела требует усилий. Но усилие требуется и чтобы удержать внимание. И, несомненно, усилие необходимо, чтобы сосредоточенно, логически размышлять. Каков нейронный коррелят этого ощущения усилия? Давайте проведем мысленный эксперимент. Представьте, что мы такой нейронный коррелят нашли (а мы скоро найдем), и что у нас есть точная, эмпирическими методами испытанная математическая модель, описывающая, что есть общего между этими тремя видами усилий. Представьте себя математиком будущего, способным понять это описание во всех сложнейших подробностях. Теперь, имея столь точное понятие, вы пытаетесь проанализировать свое внутреннее чувство усилия — очень осторожно, но с большой точностью. Что тогда произойдет? Если вы бережно и осторожно направите внимание на, скажем, усилие, сопровождающее волевой акт, покажется ли оно вам личным, принадлежащим только вам?

Синдром чужой руки подводит нас к выводу, что так называемая «воля» может как входить в я-модель, так и быть вне ее. Целенаправленное движение может даже вовсе не ощущаться как таковое. При серьезном неврологическом расстройстве под названием «акинетический мутизм» больные не делают ничего, только неподвижно лежат в постели. У них сохраняется чувство обладания телом как целым, они бодрствуют (и имеют обычный цикл сна и пробуждения), но не являются действующими лицами. Они бездействуют. Они не начинают мыслительных процессов. Они не управляют вниманием. Они не говорят и не шевелятся¹². Кроме того, бывают случаи, когда наши тела совершают целенаправленные действия, которые мы не воспринимаем как наши действия, направленные к нашей цели, не осознаем предшествовавшего им волевого акта — короче, мы не воспринимаем себя действующим лицом. Еще одна интересная деталь, а также третий эмпирический факт, который придется объяснять философии самосознания, состоит в том, почему, например, больные шизофренией иногда утрачивают чувство самостоятельности собственных действий и считают, что исполняют чужую волю, как управляемые извне марионетки.