Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина

Шерлок Холмс и господин Полли были викториацами в том же смысле, в каком тираннозавр и трицератопсы из «Парка Юрского периода» были динозаврами. Когда мы представляем себе трицератопса мы не можем избежать воспоминаний об этой бугристой коже с лиловыми пятнами, когда сам зверь лежит на боку и тяжело дышит. А тираннозавр перед нашим внутренним взором бежит на автомобилем, покачивая головой как птица. И когда мы представляем себе Бейкер-стрит конца девятнадцатого века, очень трудно не представить себе Холмса и Ватсона (возможно даже один из их кинематографических образов), которые ловят извозчика чтобы отправиться на решение следующего преступления. Наше представление о прошлом представляет себе смесь из реальных исторических личностей и сценариев населённых вымышленными сущностями. И очень легко спутать их между собой, особенно когда кино и сериалы используют всё лучшие технологии чтобы закрепить эти ложные картинки в наших умах.

В 1930 годах философ Джордж Герберт Мид указал на по большей части очевидный момент, что в причинном мире настоящее не только определяет («ограничивает» если вы хотите) будущее, но и так же влияет на прошлое: если я узнаю новый факт о настоящем, тогда (концептуальное) прошлое, которое должно привести к новому настоящему, должно быть другим. Таким образом Мид предоставил довольно милый способ понять насколько хорошими были образы Шерлока Холмса или тираннозавра в «Парке Юрского периода». Если моя картина настоящего никак не изменилась из-за наличия или отсутствия Шерлока Холмса, или мои представления о структуре настоящего посредством эволюционных процессов не изменились после просмотра «Парка Юрского периода», то это последовательные вымысла.

Дракула и Флинстоуны не последовательные вымыслы: если бы они действительно существовали в нашем прошлом, тогда наше настоящее было бы совсем другим. Большая часть удовольствия от историй «миров если» и многих согласованных вымыслов вроде «Трёх мушкетёров» заключается в том, что они образуют замкнутую петлю с нашим собственным очевидным прошлым. Встретил или нет Д'Артаньян мушкетеров и таким образом начал цепь причинной истории Франции семнадцатого века, всё равно в будущем дети будут учить ту же историю по учебникам. В конечном счёте последовательные исторические вымысле не играют большой роли.

В «Науке Плоского Мира II» мы обыграли эту идею несколько раз: присутствие эльфов неожиданно соответствовало нашей истории; их отсутствие привело к остановке в развитии человечества. В этой книге на этот раз во времена викторианской эпохи волшебники Незримого Университета вмешались чтобы попытаться создать внутренне обусловленную историю, в которой Дарвин написал «Происхождение Видов», а не «Теологию Видов». Мы собираемся использовать этот трюк чтобы пролить свет на причинность человеческой истории.

Для того чтобы всё было убедительно мы должны сделать последовательными вмешательство персонажей Плоского Мира, но даже в этом случае мы должны решить проблему конвергенции/дивергенции, которая заключается в следующем. Будет ли мир, в который вмешались конвергентен нашему и демонстрировать стабильность истории, или же любые мельчайшие различия приведут ко всё большему расхождению, доказывая, что история не стабильна?

Большинство склонны полагать, что произойдёт последнее. Действительно, даже крайне богатые воображением физики, которые полагают, что новая история мира вершится каждым выбором в этой вселенной, порождая новые вселенные в которых будут реализованы все варианты, не могут себе представить исторической конвергенции. Нет, каждая вселенная идёт своим путём, расходясь на новые в течении всего процесса своего существования. Штаны Времени на самом деле являются деревом: штанины могут ветвится, но никогда не сходятся вместе.

Истории миров если в этом вопросе различны. В некоторых из них каждое крошечное изменение в прошлом усиливается в будущем, в результате чего настоящее претерпевает большие перемены: мы уже упоминали рассказ Бредбери, в котором главный герой наступил на бабочку во время охоты на динозавров в далёком прошлом, а вернувшись в настоящее обнаружил установившийся фашистский режим. Или когда все изменения были уничтожены из за огромной всемогущей инерции Кисмет[72], которую вы не в силах изменить. Однако вы лишь пытались избежать своей судьбы, что только способствовало её исполнению. А некоторые истории стоят где-то посередине — что-то конвергентно, а что-то нет.

А это как мы полагаем, самый разумный способ восприятия путешествий во времени и изменения прошлого.