Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус

Ринсвинд вгляделся в стеклянный шар, служивший текущим воплощением Гекса.

– Гекс, ну а теперь этот мир готов принять Уильяма Шекспира, о котором мы с тобой говорили? Ну пожалуйста!

– Готов.

– А он существует?

– Да.

Волшебники старались не выдавать своих надежд преждевременно. За последнюю неделю слишком многие их ожидания не сбылись.

– Живой? – спросил Ринсвинд. – Мужчина? Нормальный? Не в Америке? На него не падал метеорит? Он не остался инвалидом после того, как на него свалился хек во время рыбного дождя? Его не убили на дуэли?

– Нет. В настоящий момент он находится в таверне, которую вы часто посещаете, джентльмены.

– А руки-ноги у него целы?

– Да, – ответил Гекс. – И… Ринсвинд.

– Что?

– Одним из двух побочных эффектов последнего вмешательства стало появление картошки в этой стране.

– С ума сойти!

– А Артур Дж. Соловей занимается сельским хозяйством и не обучен грамоте.

– Чуть-чуть ему не повезло, – сказал Чудакулли.

Глава 28 Миры «если»

Придумав секретное оружие, чтобы победить эльфов в борьбе за душу Круглого мира, волшебники старательно перекраивают историю, чтобы убедиться, что оно действительно воплотится в жизнь. И имя этому оружию – Уильям Шекспир. От Артура Дж. Соловья здесь толку не будет. Они идут к своей цели методом проб и ошибок – причем и тех и других в избытке. Тем не менее, им удается постепенно, шаг за шагом, склонить ход истории к желанному исходу.

Черная краска? Возможно, это суеверие вам известно; если же нет, то его смысл в том, что, если окрасить черным потолок на кухне, обязательно должен родиться мальчик[79]. Волшебники перепробуют все. Сначала. А не сработает – попробуют еще что-нибудь и будут пробовать до тех пор, пока это не приведет к определенному результату.

Почему они не добьются успеха одним махом, а постепенно будут приближаться к своей цели, раз за разом совершенствуя средства?

Такова уж история.

Эта история динамична, но мы узнаём ее лишь по мере развития событий. Вот почему мы присваиваем названия историческим периодам постфактум. И по этой же причине монахам Плоского мира приходится странствовать по Диску, чтобы быть уверенными в том, что исторические события, которые должны произойти, действительно происходят. Они – хранители рассказия, беспристрастно распространяющие его, чтобы весь мир следовал сюжетной канве. Исторические монахи подробно описаны в романе «Вор времени». С помощью гигантских вращающихся цилиндров, называемых Ингибиторами, они берут время в долг там, где оно не нужно, и возмещают там, где без него не обойтись:

«Как гласит Второй Список Когда Вечно Изумленного, и выпилил Когд Вечно Изумленный первого Ингибитора из ствола дерева вамвам, и вырезал на нем должные символы, и установил бронзовый шпиндель, и позвал к себе тогда ученика Удурка.

– Очень красиво, о учитель, – сказал Удурок. – Молитвенное колесо, да?

– Нет, все гораздо проще, – ответил Когд. – Эта вещь хранит и перемещает время.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд и повернул Ингибитор на пол-оборота.

– Очень красиво, о учитель, – сказал Удурок. – Молитвенное колесо, да?

– Нет, все гораздо проще, – ответил Когд. – Эта вещь хранит и перемещает время.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд и на сей раз повернул Ингибитор чуть меньше.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд, и на сей раз он осторожно подвигал Ингибитор взад-вперед.

– Все-все-все… Всего-го-го-го-то-то, то-то? – спросил Удурок.

– И я ее проверил, – заключил Когд».[80]

В Круглом мире исторических монахов нет – по крайней мере нами таковых не замечено, хотя, наверное, вычислить их было бы невозможно, – зато у нас имеется нечто наподобие исторического рассказия. У нас даже есть поговорка: «История повторяет саму себя» – сначала в комедийном ключе, затем в трагическом, потому что единственное, чему она учит, это то, что история никогда не учится из истории.

История Круглого мира напоминает биологическую эволюцию: подчиняется правилам, но все равно ведет себя так, будто ни от чего не зависит. Фактически же она сама придумывает себе правила. На первый взгляд кажется, будто это несовместимо с существованием динамики – ведь она воплощает правила, по которым система переходит из одного состояния в другое, крошечное мгновение в масштабах всего будущего. Тем не менее динамика в истории присутствует – если бы ее не было, историки не смогли бы разобраться ни в одном ее событии. Равно как и в случае с эволюцией.