Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус

– Я просто сказал, что мы свалились с другой сферы, – ответил Чудакулли. – В этой вселенной ведь полно всяких сфер. По-моему, его это весьма обрадовало. О Плоском мире я вообще не упоминал, чтобы его не запутать.

Ринсвинд посмотрел на дрожащие руки Ди и маниакальный блеск в его глазах.

– Я просто хочу прояснить, – медленно произнес он. – Вы появились в магическом круге и сказали ему, что вы с другой сферы. Он только что пообщался с хрустальным шаром, но вы объяснили ему, что магия здесь не работает. При этом вы не хотите его запутать?

– Я имею в виду, не запутать сильнее, чем он уже запутан, – ответил декан. – Запутанность здесь является естественным состоянием разума, уж поверь нам. Ты знаешь, что он считает, будто в цифрах заключена магия? Из-за занятий арифметикой здесь можно попасть в большие неприятности.

– Ну, некоторые цифры действительно магич… – начал Думминг.

– Нет, не действительно, – оборвал его аркканцлер. – Вот я здесь, под открытым небом, без какой-либо магической защиты, скажу цифру, которая идет сразу после семи. Приготовьтесь: восемь. Вот. Ничего не случилось. Восемь! Восемнадцать! Две полные дамы в очень тонких корсетах – восемьдесят восемь! Ой, вытащите кто-нибудь Ринсвинда из-под стола!

Пока профессор жестокой и необычной географии стряхивал крупинки этой географии со своей одежды, Чудакулли продолжил:

– Это безумный мир. Здесь нет рассказия. Люди создают историю как придется. Лучшие из них тратят время на то, чтобы выяснить, сколько ангелов может танцевать на булавочной головке…

– Шестнадцать, – вставил Думминг.

– Да, это мы знаем, потому что мы можем сходить и посмотреть, но здесь это просто очередная глупость, – сказал Чудакулли. – Аж плакать хочется. История этого места половину всего времени движется назад. Это бардак. Пародия на мир.

– Это мы создали его, – заметил профессор современного руносложения.

– Мы не создавали его настолько плохим, – сказал декан. – Мы видели здесь книги по истории. Тысячи лет назад здесь существовали великие цивилизации. Здесь было место, похожее на Эфеб, где люди уже начинали постигать всякое. В основном не то, что надо, но они хотя бы пытались. У них даже был приличный пантеон богов. А теперь все пропало. Наш приятель и его друзья считают, что все стоящие вещи уже были открыты и забыты, и, сказать по правде, они не так уж и ошибаются.

– А мы чем тут сможем помочь? – спросил Думминг.

– Ты можешь говорить с Гексом через эту штуковину?

– Да, сэр.

– Тогда Гекс может заняться магией в Университете, а мы узнаем, что тут натворили эльфы, – сказал Чудакулли.

– Э-э, – начал Ринсвинд, – а есть ли у нас право вмешиваться?

Все уставились на него.

– Я имею в виду, раньше мы никогда этого не делали, – продолжил он. – Помните всех остальных существ, которые тут эволюционировали? Разумных ящеров? Разумных крабов? Тех тварей, которые были похожи на собак? Их всех полностью уничтожали ледниковые периоды и падающие камни, но мы никогда ничего не предпринимали, чтобы это остановить[19].

Все продолжали смотреть.

– Я имею в виду, эльфы – это просто очередная такая проблема, разве нет? – сказал Ринсвинд. – Возможно… это просто очередная форма большого камня? Возможно… они всегда появляются, когда возникает разумная жизнь? И вид оказывается либо достаточно сообразительным, чтобы пережить их, или оказывается похороненным под камнями, как и остальные. Я имею в виду, это типа… типа испытания. Я имею в виду…

Тут Ринсвинд заметил, что его слова не принесли должного результата. Волшебники просто смотрели на него.

– И ты хочешь сказать, что кто-то где-то выставляет им оценки, Ринсвинд? – спросил Думминг.

– Нет, разумеется, нет никаких…

– Хорошо. Тогда заткнись, – сказал Чудакулли. – Так, друзья, давайте вернемся в Мортлейк и начнем.

– Мортлейк? – изумился Ринсвинд. – Это же в Анк-Морпорке!

– Здесь тоже он есть, – сказал профессор современного руносложения, расплываясь в улыбке. – Поразительно, да? Никто и вообразить не мог. Этот мир как дешевая пародия на наш. Что Наверху, то и Внизу, и все такое.

– Но без магии, – заметил Чудакулли. – И без рассказия. Этот мир сам не знает, куда движется.

– А мы знаем, сэр, – произнес Думминг, царапавший что-то в своем блокноте.

– Разве?

– Да, сэр. Не помните? Примерно через тысячу лет в него врежется действительно большой камень. Я по-прежнему слежу за числами, сэр, и все на это указывает.

– Но, по-моему, мы обнаружили расу, которая построила огромные сооружения, чтобы убраться отсюда.

– Это верно, сэр.

– А новый вид может появиться за тысячу лет?

– Я так не думаю, сэр.

– Ты хочешь сказать, что вот эти спасутся?

– Похоже на то, сэр, – ответил Думминг.

Волшебник посмотрел на людей, сидевших во дворике. Конечно, от пива ступеньки лестницы эволюции всегда становятся несколько скользкими, но тем не менее…

За соседним столом одного мужчину стошнило на другого. Раздались щедрые аплодисменты.

– Мне кажется, – заявил Чудакулли, выражая общее мнение, – мы здесь еще немного побудем.

Глава 6 Философия шлифовальщика линз