Наука Плоского мира. Книга 3. Часы Дарвина

Истории о «мирах «если» в этом вопросе делятся на два типа. В одних мелкие изменения в прошлом усиливаются, со временем приводя к огромным переменам – мы уже упоминали рассказ Брэдбери, в котором герой, охотясь на динозавра в далеком прошлом, раздавил бабочку и по возвращении оказался под фашистским режимом. Или же изменения могут стираться, потому что изменить великий, всемогущий Кисмет невозможно. Как бы вы ни пытались избежать своей судьбы, это только повысило бы шансы на то, что она вас настигнет. Есть и истории, представляющие собой нечто среднее, где одни события сходятся, а другие нет.

Теперь приведем рациональный, по нашему мнению, взгляд на путешествия во времени и изменение прошлого.

Все-таки мы не изменяем правил, регулирующих прошлое. Сила тяжести по-прежнему действует на тела, кристаллы хлорида натрия по-прежнему имеют кубическую форму, люди влюбляются и расстаются, скупцы копят, а транжиры тратят. Мы меняем то, что физики называют «исходными условиями». Изменяем позиции нескольких фигур на Великой доске жизни, вселенной и всего такого, но все равно придерживаемся шахматных правил. В «Науке Плоского мира 2» волшебники действовали так: вернулись назад во времени, чтобы убрать с доски эльфов, а затем вернулись снова, чтобы остановить самих себя, тем самым предотвратив свою ошибку.

Итак, мы готовы рассмотреть поставленный выше вопрос: какими были бы сейчас названия газет, если бы Авраам Линкольн дожил до преклонных лет?

Вероятно, некоторые изменились бы, так как некоторые культуры могли бы стать совсем другими. Вероятно, Квебек не был бы французским, а Нью-Йорк оказался бы голландским. Но названия вроде «Дейли мейл», «Дейли ньюс» и «Нью-Йорк таймс» настолько очевидны, настолько уместны, что даже если бы в мире до сих пор главенствовала Римская империя, вместо них вполне подошли бы латинские аналоги этих названий. Кто-нибудь изобрел бы смывные туалеты, а когда была бы открыта энергия пара, наступила бы эпоха паровых машин. Некоторые вещи в западной культуре слишком очевидны – сюда относится все, начиная от туалетной бумаги (которая появилась бы сразу после изобретения обычной бумаги) и заканчивая ежедневными газетами, пластмассой и искусственной древесиной… Похоже, технологии развиваются, следуя некоторому своду правил. Поэтому появления каких-нибудь граммофонов следует ожидать тогда, когда люди научатся извлекать музыку при помощи музыкальных инструментов, а затем – когда они освоят электричество и узнают о его свойстве усиливать сигнал – кассетных проигрывателей. Потом перехода от аналогового к цифровому, к компьютерам… Некоторые вещи просто неизбежны.

Может быть, это чувство обманчиво, но глупо настаивать на том, что буквально все в слегка расходящемся будущем должно произойти иначе.

Здесь нам есть чему научиться у органической эволюции – например, узнать, какова была вероятность того, что животные организмы будут усовершенствованы тем или иным образом. Все эти новшества вроде крыльев у насекомых, челюстей у позвоночных, фотосинтеза, выхода существ из воды на сушу – произойдут ли они снова, если мы запустим процесс эволюции Земли по новой? Что произойдет, если мы вернемся в начало жизни на планете и уничтожим ее? Сможет ли какая-нибудь другая система эволюционировать, создав множество других видов, или Земля останется безжизненной? Или мы просто не поймем, что сотворили, поскольку во второй раз мир получится точно таким же?

Если бы история «залечивалась», мы не могли бы сказать, какой это был раз по счету – второй, сотый или миллионный, – ведь в каждом случае рано или поздно появлялась бы версия нас, возвращающихся на машине к «Происхождению…». Это была бы сообразная временная петля вроде той, что образовалась с эльфами в «Науке Плоского мира 2». Если жизнь так «легко» породить (а все указывает на то, что так оно и есть), то нельзя вернуться в прошлое и убить своего дедушку – в противном случае ваш дедушка – вампир, и не может остаться убитым. Если жизнь легко создать, а потом предотвратить ее появление хоть один, хоть миллион раз, то в далекой перспективе это не будет иметь никакого значения. Процесс, в результате которого она была создана, просто повторится заново.

Взглянув на панораму жизни на этой планете, что во времени, что в пространстве, мы увидим, что эволюционные новшества делятся на два типа. Фотосинтез, способность летать, половое размножение, шерсть и сочлененные конечности возникли независимо друг от друга у представителей нескольких отдельных родов. Мы, конечно, ожидаем видеть их, как и туалетную бумагу, при каждом запуске жизни на Земле. И наверное, однажды исследовав ближайшую к нам область галактики, мы найдем их и на других водных планетах. Такие точки притяжения эволюции называются «общностями» и противопоставляются «частностям» – маловероятным новшествам, которые проявились в истории Земли лишь раз.