Наука побеждать. Авантюра

   Как и предрекал юноша, лежавший кверху ногами, (интересно, а какой это зверь?) к баррикаде подходили солдаты. Не национальные гвардейцы, а линейные части гарнизона. Они наступали колонной, с примкнутыми штыками, по четыре человека в ряд. Фузилёры в синих с красным кантом мундирах и киверах с фиолетовыми помпонами. Во второй шеренге - гренадеры в медвежьих шапках.

   - Прошу вас, - сказал мне граф, вернувшийся с новым чайничком, наполняя мою чашку.

   - Благодарю вас, граф. - Я сделал глоток обжигающей ароматной жидкости.

   - Так вы признаёте, поручик, что вы оскорбили меня своими подозрениями?

   - Если бы вы говорили всю правду, - покачал головой я, - а не лукавили, даже в мелочах, я бы извинился перед вами. Однако, как говориться, маленькая ложь, рождает большое недоверие.

   - Но ведь я уже признал её, - опустил очи долу граф, будто провинившийся ребёнок.

   - Вынуждено признали, - заметил я.

   Граф вздохнул. Мне стало едва ли не жаль его, сейчас он был очень похож на расстроенного ребёнка.

   - Вы смущаете графа, - заметил лежащий кверху ногами юноша. - Вам не стыдно?

   - Ничуть, - ответил я. - Я очень не люблю лжецов.

   - А сейчас вы его оскорбляете снова, - добавил он. - Зачем, поручик? Вам бы понравилось, если бы вас, даже заслужено, публично назвали лжецом? Вы б вызвали такого человека на дуэль, не так ли?

   Теперь уже я оказался смущён сверх всякой меры. Несколькими простыми словами этот юноша, младше меня, судя по виду, лет на пять, сумел вогнать меня в краску быстрей, чем девушка-кошка, запрыгнувшая мне на колени.

   - Граф, - начал извиняться я под аккомпанемент мушкетных выстрелов, - в общем, я прошу у вас прощения. Я вёл себя крайне невежливо. Вы привели меня к себе домой, а я не только подверг вас обвинениям, но и принялся открыто оскорблять вас. Простите меня, граф. Я ничуть не обижусь, если вы прогоните меня прочь. В этом будет повинна лишь моя грубость и неотёсанность.

   - Отнюдь, - улыбнулся мне Ди. - Мы, можно сказать, были взаимно невежливы. Давайте просто забудем об этом и продолжим наш разговор, так сказать, с чистого листа.

   - Ваше предложение крайне великодушно, граф, - сказал я, всё ещё полный раскаяния.

Дорогой отец.

   Наше время никак не придёт. События во Франции, о которых вы, скорее всего, узнаете из моего письма, изрядно отсрочили начало кампании против Британии. Как это ни прискорбно, очередная отсрочка военных действий плачевно сказывается как на боевом духе солдат нашей армии, но и на общем состоянии дисциплины. Прибывшие из рекрутских депо подкрепления скверно уживаются с солдатами, уже прошедшими несколько сражений. Особенно сильно сказывается сейчас острая нехватка опытных унтеров и фельдфебелей. Старослужащие гоняют вчерашних рекрутов на все хозяйственные работы, а унтера и фельдфебели, по большей части набранные из тех же самых солдат, закрывают на это глаза, если не открыто потворствуют. Мы с прапорщиком Кмитом пытаемся с этим бороться, однако за всем уследить просто не можем. Надо заметить, нет худа без добра, мы несколько сблизились с ним на почве борьбы с подобными явлениями в нашем взводе. И лишь этот факт до некоторой степени утешает меня.