Наука Шерлока Холмса: методы знаменитого сыщика в расследовании преступлений прошлого и настоящего

Если умозаключения Холмса на основе корявого почерка в завещании кажутся немного притянутыми за уши, то по сравнению с полетами фантазии, которыми сыщик наслаждается в других случаях, они выглядят просто безобидно. Источник подобных выводов можно обнаружить в переписке Конан Дойла со специалистом по почерку из Эдинбурга Александром Кэргиллом, автором работы «Здоровье в почерке», переписке, которая велась в районе Рождества 1892 года. Невозможно с уверенностью сказать, насколько серьезно воспринял писатель теории Кэргилла по поводу взаимосвязи между особенностями почерка и болезнями, но мы знаем, что они побудили Дойла забраться в еще одну сферу, где его детектив мог показать близкие к чудесным познания. Еще раз – как и в эпизоде с завещанием, составленным в поезде, – он делает это с таким убедительным видом научной определенности, что читателю только и остается, что восхищенно открыть рот.

Графологические изыскания Холмса стартуют без шума и пыли в «Картонной коробке». Процесс рассуждения в этой истории выглядит достаточно достоверно: тот, кто писал адрес на коробке, был «не очень образованным и не знающим Кройдона». Когда же сыщик добавляет, что отправитель был мужчиной, поскольку «почерк явно мужской», он, как и в случае с френологией, переходит в область псевдонауки.

Исследования показали, что пол невозможно с какой-то вероятностью определить по почерку. И в то же время достоверными научными методами удалось доказать, что мужчины идентифицируют мужской почерк лучше, чем женщины, а женщины идентифицируют женский почерк лучше, чем мужчины.

В «Рейгетских сквайрах» Холмс растягивает графологический анализ до предела, и даже выходит за него. Кучера Уильяма Кервана убили выстрелом, и, скорее всего, это сделал чужак, который вторгся на территорию усадьбы, принадлежащей семейству Каннингемов. В руке убитый сжимает кусок бумаги (показано как факсимиле в оригинальной истории), оторванный от листа большего размера. На фрагменте можно прочитать такие слова[29]: «Без четверти двенадцать узнаете то, что может». Холмс находит, что «документ представляет чрезвычайный интерес», и рассматривает его «с самым сосредоточенным вниманием», после чего глубоко задумывается. Хорошенько взвесив все, он «вскочил на ноги с прежней энергией».

И что же наш человек науки сумел понять по обрывку бумаги с краткой надписью?

Начнем с того, что все написано «неровно и беспорядочно», и это показывает, что «не может быть ни малейшего сомнения в том, что этот документ писали два человека, по очереди, через слово».

Во-вторых, характер двух людей, которые сочинили записку, очевиден по их почерку. Доказательство: «энергичное t в словах at и to» и «вялое t в словах guarter и twelve». Это позволяет Холмсу «сказать с полнейшей уверенностью, что learn и maybe написаны более сильной рукой, а what – более слабой».

В-третьих, два индивидуума писали бумагу, поскольку один из них не доверял другому, и по этой причине решил, что «каждый должен принять равное участие». Отметим, что к этому моменту Холмс уже понял, без какого-либо объяснения, что оба индивидуума принадлежали к мужскому полу.

В-четвертых, «тот, кто писал at и to, был главарем». Невероятно!

И вот доказательство.

1. «Обладатель более твердой руки писал все свои слова первым, оставляя пропуски, которые должен был заполнить второй».

2. Поскольку «эти пропуски не всегда были достаточно большими… второму было трудно уместить свое quarter между at и to».

3. Следовательно, «человек, который написал все свои слова первым, был, безусловно, тем человеком, который планировал это преступление».

Холмс определяет свои размышления до этого момента как «очевидные», поскольку у него еще есть чем удивить нас. Он начинает все сильнее углубляться в область псевдонауки: «Возможно, вам неизвестно, что эксперты относительно точно определяют возраст человека по его почерку». Чистый вымысел со стороны Конан Дойла.

И каков же возраст двух людей, оставивших свой след на клочке бумаги?

1. Один почерк энергичный и четкий.

2. Другой – нетвердый, но все еще вполне разборчивый, уже теряющий поперечные черточки.

3. Вывод: «Один из них – молодой человек, а другой – уже в годах, хотя еще не дряхлый».

И даже на этом Холмс не заканчивает.

У него есть откровение, которое позволяет раскрыть «еще один момент, не такой явный и более интересный». Ошеломительно, но он сумел понять, что два почерка «принадлежат людям, состоящим в кровном родстве». И какие же доказательства для этого? Написание одной буквы специфическим образом и еще «много более мелких признаков»; второе упомянуто явно для тех, кто знает, что в подобном начертании конкретной буквы нет ничего необычного. Однако конкретики тут нет, как нет ее и по поводу еще «двадцати трех заключений, которые интереснее экспертам, чем вам». Холмс просто переходит к финальному разоблачению: «Письмо написали Каннингемы – отец и сын».