Наука страсти нежной

Вот это да… У меня задержка в две недели! Я не обратила внимания, не вспомнила – не до того было…

Неужели я…

???

Я нашла аптеку, открытую в воскресенье. Помчалась, купила тест на беременность. Прибежала домой…

ДА.

Тест бесстрастно свидетельствовал: я беременна.

Я вспомнила ту ночь с Робертом, когда мы использовали просроченные презервативы его приятеля. И как я вымывала из себя его сперму сильной струей воды. Надежное средство оказалось, ага…

Вот откуда у меня эти эмоциональные перепады. Все эти страхи, подозрения, слезы, отчаяние. После пережитого, само собой. Но еще и потому, что мой организм переживает потрясение: в нем зародилась другая жизнь! Гормоны взметнулись, обмен веществ взбесился, – ну и голова моя того, с крышей чуть не рассталась…

Сказать Роберту? Не сказать?

Я выбросила тест в мусорное ведро и села рисовать. Некогда мне о глупостях думать. Завтра начнем наполнять мои интернет-страницы рисунками, так что вперед, Тая, работай!

С матерью я встретилась еще раз, у нотариуса. Завещания папа не оставил, – вряд ли предполагал, что его жизнь оборвется неожиданно, выстрелом в висок из собственного пистолета…

Нотариус разъяснил, что все папино имущество делилось между мамой и мной. Ей полагалась большая часть, мне меньшая, – хотя опись всего того, что принадлежало папе: движимость-недвижимость, банковские счета, акции-облигации… – еще только предстояло сделать, – но меня это не волновало. Как только нотариус закончил свои длинные нудные объяснения и дал нам подписать заявления, я сразу же направилась к выходу.

– Таисия, постой! – окликнула меня мать.

Я остановилась у выхода на улицу.

– Нам надо поговорить… – начала она.

– Не надо. Не о чем.

– Я не собираюсь оправдываться, ты неверно поняла. Это моя жизнь, тебя произошедшее не касается.

– Правда? Папы тоже не касается?! Круто.

Она помолчала несколько секунд.

– Я хотела тебе вот что сказать: я уезжаю за границу. – Голос матери был ровным, без эмоций. – Вернусь через полгода, чтобы получить свою долю наследства… Половина дома принадлежит мне на правах супруги, а вторая половина, доля твоего отца, делится между тобой и мной пополам. Я хочу дом продать. А тебе выплачу твою часть. Ты согласна?

Я смотрела на мать во все глаза. Недели не прошло, как мы похоронили папу, а она только о деньгах и думает!

– Делай что хочешь. Я в этот дом все равно больше никогда не приеду. Это всё?

– Нет. В доме много ценных вещей. Картины, серебро, дорогая посуда, вазы… Если ты что-то хочешь забрать себе, то я не против. Украшения практически все принадлежат мне, тебе я их не предлагаю. Но там есть кольцо твоей бабушки по отцовской линии, ты о нем помнишь?

Ох, да, почти забыла… Старинное кольцо со скромным бриллиантиком. Родители отца не были богатыми – да и кто при советской власти был богат, кроме номенклатуры! Это уж папа разбогател каким-то удивительным образом. И я бы предпочла не знать, каким именно, – особенно после всего, что случилось. Эти ублюдки, которых отец нанял для убийства Амрита Валли, называли его почему-то просто по имени – Егор – и на «ты»…

Не хочу знать почему, не хочу.

– Помню. И что?

– Вот оно, держи. Я так и подумала, что ты не захочешь в особняк ехать… – С этими словами мать вынула из сумочки небольшую потертую коробочку из синего бархата, облысевшего на боках, и протянула ее мне.

Я открыла. Да, это было бабушкино кольцо. Я не понимала, что означает жест моей матери. Она позаботилась обо мне? Или, напротив, таким образом избавилась от моего присутствия в особняке, где я могла бы теоретически забрать что-то еще из ценностей?

Я не знала. От нее всего можно ожидать.

– Спасибо.

– Мы не скоро свидимся теперь, Таисия. Прощай.

Я не ответила и вышла на улицу. Но все же обернулась. Мать с той стороны стеклянной двери что-то искала в сумочке. Или просто тянула время, чтобы не оказаться на улице рядом со мной.

– Не прощу… – прошептала я, глядя на такое неродное мамино лицо.

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ

Таисия

На следующей неделе Роберт опять не смог приехать. Он, правда, звонил мне каждый день, но мне требовалось его присутствие, а не голос в телефоне… Когда я рожу – а я рожу, от ребенка ни при каких обстоятельствах не откажусь! – вот такой в моей семье будет папа: вечно занят, вечно на работе…

Такой папа в моей жизни уже был. И вот чем все закончилось.

О беременности я Роберту пока не сказала. Может, нам нужен вообще другой папа? Который сумеет присутствовать в нашей жизни?

Мать, между прочим… Она, может, когда была молодой, когда любила папу и ждала его с работы, – может, она тоже тосковала, как я сейчас… А потом постепенно привыкла к его отсутствию в своей жизни… И постепенно перестала ждать его с работы. И любить перестала постепенно…

Я вдруг представила ее – не такой, как сама помню, а такой, какой видела на ее молодых фотографиях. А ведь тогда у нее глаза горели жаждой жизни, радостью, любовью!

И чем все закончилось.

И кто в этом виноват?