Наука страсти

Тот взмахнул рукой. Сверкнул металл. Эшленд отпустил воротник и правым локтем с размаху ударил по запястью незнакомца. Что-то хрустнуло, нож, лязгнув, полетел на камни. Незнакомец взвыл от боли.

— Кто тебя послал?

Незнакомец рывком вскочил. Эшленд снова ударил его в челюсть, и на этот раз тот упал без движения.

— Проклятие, — пробормотал Эшленд.

За спиной раздался крик. Он круто повернулся. В густом тумане метались тени, то ли четыре, то ли пять, он не мог различить. Послышался смачный удар — чей-то кулак врезался в плоть. Кто-то громко взвыл. Голос Эмили, она что-то кричит.

Пистолет Эшленда давил ему на ребра, но для стрельбы слишком мало места. Герцог нащупал в траве нож, прыгнул вперед и схватил ближайшую же фигуру. Широкоплечий, приземистый — не женщина. Эшленд возвышался над ним по меньшей мере на восемь дюймов. Он с силой всадил правый локоть туда, где шея соединялась с плечом, и нападавший, не издав ни единого звука, рухнул на землю.

В туманной тьме бледным пятном мелькнуло лицо Эмили. Кто-то удерживал ее за шею рукой в толстом пальто.

Перед глазами Эшленда все побелело от ярости. Он испустил рык, уравновесил в руке нож и с поразительной точностью ткнул обрубком руки справа от Эмили, попав прямо в живот нападавшему.

Его хватка ослабла. Эмили ткнула локтем ему в ребра, он охнул и отпустил ее. Не дав Эмили упасть, Эшленд схватил незнакомца и приставил нож к его горлу.

— Кто ты? — прорычал он. — Кто тебя послал?

Тот что-то выдохнул.

— Что?

Раздался выстрел. Перед глазами что-то мелькнуло.

— К черту все! — взревел Эшленд, швырнул незнакомца на землю и схватил Эмили за руку. — В карету!

— Я не могу бросить Стефани! — закричала она.

— Мы здесь, — послышался возле уха голос Хэтерфилда, спокойный и уверенный. — Стреляли от реки.

— Веди женщин в карету, я прикрою! — Эшленд вытащил пистолет.

— Иду! — Хэтерфилд помчался прочь, подталкивая перед собой Эмили и Стефани, а Эшленд повернулся к реке. Ее окутывал туман, призрачный, непроницаемый. Как, дьявол его побери, можно оттуда прицелиться из пистолета?

Еще один выстрел. Пуля просвистела мимо уха.

Не от реки. С моста.

Эшленд выругался. Человек у его ног пошевелился, но разбираться с ним некогда. Эшленд почти бегом кинулся к карете, целясь в сторону моста Альберта. Хэтерфилд заталкивал внутрь принцесс, прикрывая дверь своим крупным телом.

— На юг, — скомандовал Эшленд кучеру, прыгая внутрь вслед за Хэтерфилдом. — Подальше от чертова моста.

Едва он захлопнул дверцу, карета рванула с места. Эшленд нашел Эмили, сгреб в охапку и прижал к груди.

* * *

— Никакого бала завтра не будет, — заявил Эшленд. Он держал нож в руке и крутил его, подставив под падающий в окно свет. Они только что пересадили Стефани и ее маркиза в безликую черную двуколку на Бромптон-роуд, и теперь в карете тяжестью повисло потрясение от случившегося.

— Мы уже не можем его отменить.

Эшленд взглянул на Эмили.

— Ты с ума сошла? Тебя только что чуть не убили!

— Он даже не пытался меня убить, иначе я уже была бы мертва.

— Тогда что он делал?

— Хотел увезти меня. Похитить. — Она говорила быстро, слова налетали одно на другое. Ей казалось, что мозги подпрыгивают, словно под электрическими разрядами, и мыслить она логически просто не в состоянии. Эмили пыталась восстановить последовательность событий, но перед глазами возникали только короткие картинки. Бурная радость от встречи со Стефани. Возможность прикасаться к Стефани, говорить с ней, словно они расстались несколько часов, а не месяцев, назад. Внезапное нападение, рука, сжимающая ее шею, побег к карете.

Неужели все это действительно случилось? С ней, тихой, ничем не примечательной Эмили?

— Ну, это в тысячу раз лучше. — Эшленд засунул нож в карман пальто и поморщился.

— Ты ранен!

— Ерунда. Царапина.

Она схватила его за левый рукав. Ткань была прорезана, края мокрые.

— Это не царапина! Тебя порезали!

— Да ради бога, Эмили. Видывал я и похуже.

Эмили посмотрела на израненное лицо, и сердце пронзило чувством вины.

— Да, но ты больше не в афганской пустыне. Ты в Лондоне. Со мной.

Эшленд прикоснулся к ее щеке.

— Да.

Призрачный свет от уличного фонаря скользнул по его лицу. Оно смягчилось, исполнилось тоски и теперь выглядело так, как в тот раз, когда она впервые сняла повязку в номере отеля в «Эшленд-спа».

Несколько недель назад. Целую жизнь назад. Как она скучала по нему, открытому, беспечному Эшленду!

Эмили расстегнула пальто, сюртук и жилет, вытащила из брюк полу белой рубашки и прежде, чем Эшленд успел возразить, вынула из его кармана нож и отрезала кусок ткани.

— К черту все, Эмили. Через четверть часа мы будем дома. Я не истеку кровью до смерти.

Но все же он позволил ей высвободить руку из пальто и сюртука. Позволил закатать рукав рубашки и обнажить порез — не особенно длинный и глубокий, хвала надежной зимней шерстяной одежде, но все еще кровоточивший. Эмили вытерла кровь и забинтовала рану.

— Ну вот. Ведь так лучше, правда?

Его крупная рука пассивно лежала у нее на ладони, даже мускулы не напрягались.

— Намного лучше.

Голос звучал хрипло. Эмили подняла взгляд, и ее глупые глаза налились слезами.