Наука успеха

Сердце забилось где-то у меня в горле. И снова начало сжиматься.

– Алло, – прошептал я.

– У меня для вас хорошие новости, Исайя. Только что пришли снимки. Никакого распространения нет. Я думал, вам захочется это узнать, прежде чем вы отправитесь спать.

И я подумал: «Спасибо тебе, Господи, спасибо тебе, Господи, спасибо тебе, Господи Иисусе, и всем ангелам Твоим».

На протяжении двух недель я всячески избегал реальности. Принимал обезболивающие. Запоем смотрел телевизор. Заказывал пиццу. Моя нормальная жизнь, полная ответственности, работы, поручений и повседневных дел, куда-то уплыла и забылась.

Анальгетики закончились как раз тогда, когда я уже стал привыкать к этому новому коматозному стилю жизни.

Привет, реальность! Привет, странный новый мир!

Все казалось таким незнакомым. Я очутился на неведомой территории.

Во мне что-то переменилось. Что-то важное.

Кем я теперь должен быть?

Постепенно приподнялась та завеса, которую я старательно ткал вокруг себя все эти годы. Сами знаете, о чем речь – обо всех тех иллюзиях, которые мы сами себе создаем, чтобы защититься от жизненной правды и от низменной составляющей своей натуры. Завеса поднялась, и я с полной ясностью увидел собственную жизнь такой, какая она есть.

Не той, которой жил в своем представлении.

Не той, которую я показывал другим на работе или в фейсбуке.

Не той, которую конструировал в своем воображении так долго, что поверил в ее реальность.

Я увидел свою настоящую, подлинную, неприглядную жизнь.

Я медленно осознал, что годами гнался за иллюзиями, словно следуя написанному для дураков руководству по достижению фальшивого успеха. И чего же я добился в этой погоне? Все, что делало меня мной, теперь казалось столь же долговечным и значительным, как песчаный замок на самом краю морского берега. Все это было не важно.

Мне вдруг стала вызывающе очевидна поверхностная природа всех моих отношений с другими. Это бросилось мне в глаза сразу же. На самом деле мне не нравился и меня не восхищал никто из моих так называемых друзей. И мне подумалось: «Вся моя жизнь – ложь, в самых разных смыслах».

А потом я увидел, насколько ложным, подобным шутке, был мой выбор профессии.

И я подумал: «Эта работа – вовсе не мое». Это не то, что я хочу делать в жизни. Это не то, для чего я предназначен.

Столь же смехотворным мне представился мой «здоровый образ жизни». Насколько здоровой может быть фальшивая жизнь? Сколько здоровья и энергии я тратил на то, чтобы воплощать всю эту ложь?

Ложная личность. Ложное «Я».

Все эти обманы и фальшивые личины моей жизни чередой прошествовали передо мной.

Каким притворщиком я стал! Хуже того, я стал ходячей катастрофой.

Сущей катастрофой были мои отношения с ближними. Половина из этих отношений поблекла, отодвинувшись куда-то на задний план, а вторая половина с самого начала была совершенно фальшивой. Связи, когда-то выстроенные на основе общих ценностей, были крепки благодаря своей осознанности, но теперь оказались расшатанными, неопределенными, поверхностными.

Я больше не проявлял избирательности касательно того, кому отдавать свое время и свою энергию. Наоборот, я стал совершенно пассивен, впуская в свою жизнь всё и всех.

Моя карьера тоже была настоящей катастрофой. Я-то думал, что заработал на работе титул неприкасаемого. Полагал, что стал незаменимым. На самом же деле мой наниматель готов уже был отпустить меня восвояси после того, как я просидел на больничном всего три недели. Мое выживание полностью зависело от него. Я ничем не обладал и всем был должен.

Когда-то, учась в университете и выступая в Первой лиге Национальной ассоциации студенческого спорта, я хвастался, что у меня олимпийское здоровье. Теперь же оно у меня было в лучшем случае средненьким – благодаря неразборчивости в еде и привычке каждый вечер выпить по паре пива с ребятами.

Я перестал проявлять благоразумие и прагматизм. Вместо этого я вечно витал в облаках. Я предпочитал избегать реальности. Я сторонился малейших намеков на личную ответственность, потому что всегда был уверен: обо мне позаботится кто-то еще. Разумеется, такая жизнь не влекла за собой никаких серьезных последствий. А даже если бы влекла, я моментально мог бы все переменить, если бы по-настоящему захотел.

Не прошло и двух месяцев после операции, как я перешел от ощущения, будто я – на вершине мира, к пониманию, что через несколько недель останусь без гроша… Что я совершенно один, что я совершенно утратил связь с реальностью и что скоро обо мне станут вспоминать лишь в назидание другим: мол, никогда так не поступайте.

От трагедии к разумным достижениям

Трагедия приносит страдания, но приносит и озарение.

Трагедия дает возможности для роста.

Когда я узнал, что мне требуется операция, первым делом у меня в голове возникла мысль: «Этого не может быть».