Наука зелий, магия любви

Естественно, помимо храма, западный сосед претендовал на крупнейший торговый порт на всём побережье, хотя кто там знает – что для них было первостепенным: вопросы веры или выгоды. Дальше Содейла на наши земли кодарцы не лезли. Чаще всего получали отпор, убирались обратно и затихали ещё на полтора года. Реже захватчикам удавалось на месяц или два закрепиться в городе, но наши маги неизменно выбивали их оттуда и возвращали святыню. И порт. Битвы проходили на пустоши, специально, чтобы ни порт, ни город, ни храм не пострадали. И конца этому локальному противостоянию не предвиделось. Собственно, факультет стихийной боевой магии Фесской академии готовил воинов, защитников наших границ и спокойствия жителей королевства, а практику будущие боевые маги проходили как раз в Содейле.

Конкурс на боевой факультет был высочайший – сто человек на место. И среди желающих сделать карьеру в силовых ведомствах Шиана достаточно молодая академия уже котировалась едва ли не выше профильного столичного университета боевой магии.

Маркус грезил ею уже лет пять точно, а я ничуть не возражала поступать в Фесс вместе с ним. Тем более факультет алхимии и зельеварения здесь был.

Приостановившись, я залюбовалась его штандартом на одной из башен – колбой с эликсиром на золотом фоне. Маркус с таким же восторгом на лице смотрел на соседнюю башню, украшенную гербом его факультета – золотым кулаком в серой магической дымке на алом фоне.

– Пойдём. – Я с сожалением оторвалась от созерцания здания и гербов факультетов. – За пять лет ещё налюбуемся.

Друг негромко вздохнул, нехотя отвёл взгляд от штандарта с эмблемой «боевиков» и кивнул.

Ворота, как и во время вступительной кампании, были открыты для всех желающих. Мы прошли по широкой аллее, протянувшейся до главного входа, но, не доходя до него, свернули к арке, ведущей во внутренний дворик. В письмах о зачислении было указано, что церемония принятия в студенты пройдёт именно там.

Во дворе мы оказались не первыми. Там уже слонялось человек двадцать будущих первокурсников. Некоторые, не столь предусмотрительные, как мы с Марком, приволокли чемоданы с собой. На нас, прибывших налегке, они косились с завистью.

– Ни на что не намекаю, но в камерах хранения на аэровокзале ещё достаточно места, а до церемонии больше полутора часов, – негромко произнёс мой друг, проходя мимо одного из обладателей «чемоданного» настроения. – Мудрый человек не терял бы времени понапрасну.

Рыжий, словно лис, парень вспыхнул и вцепился в своё добро так, будто Марк собирался его отнять. Ещё и неприязненным взглядом вслед наградил.

– Умеешь ты располагать к себе людей, – тихо хмыкнула я.

– Плевать, – махнул рукой друг. – Умный послушает доброго совета, дурак оскорбится. – Покосился на меня и с ухмылкой предложил: – Давай, Оливка, расскажи мне, что непрошеный совет можно подать вежливо, как шубу в гардеробе, а можно хлестнуть им наотмашь, как мокрой тряпкой. По глазам вижу – хочешь!

– Ты справился без моей помощи, – усмехнулась я в ответ и, привстав на цыпочки, погладила Марка по голове. – Молодец! Сам накосячил, сам себе объяснил неправоту. Потрясающе самостоятельный парень!

– Мужчина, – снисходительно поправил меня друг.

– Чем докажешь? – прищурилась я. – Подтверждающие документы имеются?

Марк приобнял меня за талию и вкрадчивым полушёпотом осведомился:

– Письменные показания свидетельниц устроят? Могу собрать.

– Пошляк, – негромко фыркнула я на такое «заманчивое» предложение. – Я не об этом! Ты возрастом пока не вышел, мой развратный друг.

– И ничего не развратный! – шутливо возмутился Маркус. – Я был верен каждой из своих девушек.

– Молчи уж, герой-любовник. – Тихо посмеиваясь, я ткнула его локтем в бок, высвобождаясь из объятий.

Марк позволил мне вывернуться, но лишь для того, чтобы сгрести поудобней. Привлёк к себе, легонько чмокнул в висок и предложил:

– Осмотримся? Не вижу смысла торчать в этом колодце ещё полтора часа.

Замечание было метким. Внутренний двор академии действительно напоминал колодец, только не круглый, а прямоугольный.

Мы вернулись к центральному входу, но в здание нас не пустили. Стоящий у дверей пожилой мужчина в форменной одежде заявил, что не видит магических меток, подтверждающих, что мы студенты, а письма с печатями академии не являются основанием для пропуска внутрь. Спорить с упрямым служащим и наживать себе врага не хотелось, поэтому пришлось отступить.

Обошли академию слева и остановились возле высокой ограды. В нескольких метрах от неё скала, на которой и стояло здание, обрывалась, а внизу плескалось море. Ветер был тёплым, влажным, пахнущим водорослями и солью. Трепал волосы, обвивал мою длинную юбку вокруг щиколоток. Мы замерли, любуясь тёмно-бирюзовыми волнами с белыми пенными гребнями и реющими над ними чайками. Шум моря завораживал даже меня, что уж говорить про Маркуса, оказавшегося так близко к родной стихии воды.