Наука жить

Современному методу толкования сновидений около двадцати пяти лет. В начале сновидения рассматривались Фрейдом как способ исполнения инфантильных сексуальных желаний. Мы не можем согласиться с данным подходом, так как предположение о том, что сновидения — это исполнение желаний, может привести к тому, что все можно будет истолковывать в терминах исполнения желаний. Любая мысль ведет себя таким же образом — начиная с возникновения в глубинах бессознательного и до времени пребывания в сознании. Поэтому формула сексуального удовлетворения ничего конкретно не объясняет.

В дальнейшем Фрейд предположил, что сюда вовлекается желание смерти.

Однако совершенно очевидно, что наше последнее сновидение не может быть удовлетворительно объяснено с помощью такого толкования, так как нельзя сказать, что мужчина хотел, чтобы кто-то из его детей потерялся или умер.

В действительности конкретной формулы, объясняющей сновидения, не существует, есть лишь общий постулат о целостности психической жизни и об особом аффективном характере жизни во сне, который мы уже обсуждали. Аффективный характер и сопровождающий его самообман уподобляют сновидение теме, которая может иметь множество вариаций. Это выражается, в частности, в неоднозначности сравнений и метафор. Использование сравнений — одно из лучших средств обмануть себя и других. Можно с уверенностью сказать, что человек, прибегающий к сравнениям, не чувствует в себе способности убедить других с помощью фактов и логики. Он стремится повлиять на вас и для этого пускает в ход бесполезные и притянутые за уши сравнения. Поэты также лгут, но их ложь приятна. Их метафоры и поэтические сравнения очаровывают нас и дарят нам наслаждение. Однако, без сомнения, их предназначение в том, чтобы воздействовать на нас так, как это недоступно обычным словам. Если Гомер, например, говорит об армии греческих воинов, покрывающих поле подобно львам, то эта метафора не обманет нас, если мы мыслим точно, но она окажет опьяняющее воздействие на пребывающего в поэтическом настроении. Автор заставляет нас поверить в то, что он обладает чудесной силой. Это не удалось бы ему только посредством безыскусного описания одежды, в которую одеты солдаты, их оружия и прочих подробностей. Нечто подобное происходит с человеком, испытывающим затруднения с объяснениями: видя свою неспособность убедить другого, он прибегает к сравнениям. Как мы сказали, такое употребление сравнений — самообман, и по этой причине они так широко представлены в сновидениях: в картинах, образах сновидений и тому подобных вещах. Все это — артистичный способ самоотравления.

Но сам факт того, что сновидения являются эмоционально отравляющими, наводит на мысль о возможном противоядии. Человек, понимающий свое сновидение и осознающий одурманивающее воздействие, способен остановить сновидение. Ибо последнее теряет для него свой смысл. По крайней мере, этот метод подошел автору данной книги, который, придя к пониманию сновидческой деятельности, научился ее останавливать. Тут следует добавить, что подобное осознание для того, чтобы возыметь действие, должно внести радикальные преобразования в эмоциональную жизнь.

Именно это и произошло с автором под влиянием его последнего сновидения, которое относилось ко времени войны. В связи со своими обязанностями, он прилагал много усилий, чтобы уберечь одного человека от высылки на фронт в опасное место. Во сне ему показалось, что он убил кого-то, но кого, оставалось неясным. Он лежал в кровати, удивленно спрашивая себя: «Кого же я убил?» В действительности же он просто был одержим мыслью сделать все возможное для того, чтобы устроить солдата в благополучное место и спасти его от смерти. Эмоция сновидения и вела к этой мысли, и когда он понял эту уловку сновидения, то перестал видеть сны вообще, так как ему не нужно было обманывать себя, чтобы делать вещи, которые он мог хотеть или не хотеть делать по логически объяснимым причинам. Сказанное нами может быть принято в качестве ответа на весьма частый вопрос: «Почему некоторые люди никогда не видят сны?» Существуют люди, которые не желают себя обманывать. Они вполне открыты динамике жизни и ее логике и не хотят отворачиваться от проблем. И если людям такого типа снятся сны, как правило, они их очень быстро забывают, настолько, что начинают верить, что сновидений у них вообще нет.

Это дает повод для предположения о том, что мы всегда видим сны, но большинство из них забываем. Если принять такую теорию, то тот факт, что некоторым никогда не снятся сны, можно будет обосновать по-другому: они превратятся в тех, кто видит сновидения, но всегда забывает их. Автор с этим не согласен. Он все-таки верит, что есть люди, которым сны не снятся никогда, но есть и сновидцы, которые иногда забывают свои сновидения. По существу, такую теорию трудно опровергнуть. Но, я полагаю, что бремя доказательств следует возложить на ее сторонников.