Наука жить

Довольно интересно наблюдать, как одни скрывают свой комплекс неполноценности, а другие в нем признаются. Исповедавшиеся всегда в приподнятом настроении от своих признаний. Они признались в том, в чем другие — не могут, и думают приблизительно так: «Я — честен. Я не лгу о причине своих страданий!» Но именно тогда, когда они признаются в комплексе неполноценности, они намекают на определенные трудности своей жизни или другие обстоятельства, ответственные за него. Ими являются родители, семейные ситуации, плохое воспитание, какие-либо несчастные случаи, лишения, неудачи и тому подобные вещи.

Часто комплекс неполноценности скрывается за комплексом превосходства, который служит в качестве компенсации. В этом случае в человеке присутствуют надменность, навязчивость, самодовольство, высокомерие и т. п. Но за его внешним видом ничего не стоит, и его поступки не столь весомы, как его образ.

Часто у людей этого типа можно обнаружить страх перед аудиторией, который впоследствии используется для оправдания всех провалов и неудач. Как правило, это сопровождается словами: «Чего бы я только ни сделал, если бы не боялся аудитории!» Такие сентенции с «если бы» — признак скрытого комплекса неполноценности.

На комплекс неполноценности могут также указывать такие черты, как коварство, осторожность, педантизм, стремление избежать решения важнейших жизненных проблем и найти узкое поле деятельности, ограниченное множеством принципов и правил. Признаком комплекса неполноценности, выраженным во внешних проявлениях является то, что человек постоянно ищет на что бы опереться. Можно обнаружить, что такой человек не верит в себя и развивает странные интересы. Он всегда занят какой-нибудь ерундой, как, скажем, коллекционирование вырезок из газет или рекламок. Он тратит свое время зря и всему находит оправдание. Он слишком многому научился, занимаясь бесполезной деятельностью, и чем дольше продолжается такая «учеба», тем вернее она приводит к неврозу навязчивости.

Обычно у всех проблемных детей, тип проблемы в данном случае не важен, в глубине скрывается комплекс неполноценности. Так, лень на самом деле означает избегание трудностей и проблемных ситуаций, что является признаком комплекса. Воровство — это использование временного отсутствия или уязвимости другого человека, а ложь связана с отсутствием смелости сказать правду. В сердцевине всех этих детских проявлений — комплекс неполноценности.

Невроз также развивается из комплекса неполноценности. Чего только не сделает человек, страдающий от невротической тревоги! Он постоянно нуждается в том, чтобы его кто-либо сопровождал во всех ситуациях, и если ему это удается — он преуспевает в достижении своих целей. Другие его поддерживают и им занимаются. Комплекс неполноценности переходит в комплекс превосходства: другие должны служить! Как и в случаях больных людей, невротик находит способ достигать превосходства, заставляя других собой заниматься. Вследствие политики избегания, уклончивости, обусловленной комплексом неполноценности, который в свою очередь порожден вынужденным столкновением с реальными трудностями, невротик находит свое поле деятельности в воображаемом мире, там он добивается успехов и благодаря этому чувствует себя выдающейся личностью.

Во всех этих случаях, когда наблюдается усиление комплексов, неудачи функционирования в общественно полезной сфере полностью зависят от отсутствия или недостатка смелости. Именно это, а также неумение понять необходимость и полезность социального взаимодействия, служит основным препятствием для нормальной жизни в обществе.

Случаи

Наилучшим образом все эти положения иллюстрируют поведение преступника, которое в действительности представляет собой проявление комплекса неполноценности par excellence*. Трусость и глупость преступника взаимосвязаны как две части одной тенденции.

Так же обстоит дело и с пьянством. Акоголики ищут облегчения своих проблем и малодушно удовлетворяются, находя его в никчемном и даже пагубном поведении.

Образ мыслей этих людей резко расходится со здравым смыслом, свойственным установкам нормальных людей. Преступники, например, всегда винят других и при этом держат оправдания для себя. Они рассуждают о неприбыльности труда, о жестокости общества, которое их оттолкнуло, рассказывают о каких-то внутренних приказах, которым невозможно противостоять. Во время приговора они всегда находят оправдания, подобно убийце детей Хикману, который сказал: «Меня вел приказ свыше». Другой убийца говорил после приговора: «Что толку было в этом мальчишке, которого я убил? Есть миллионы других!» Некоторые же «философы» даже заявляют, что нет ничего плохого в убийстве богатой старушки, когда так много дельных людей голодает.