Наукоград:авария (СИ)

- Значит, превращаем науку в товар? Так что ли? Ну, удачи! - Силан Давидович нажал красную клавишу мобильного телефона. В раскрытое окно просторного кабинета директора доносился негромкий шум детских голосов из ближайшего сквера и нежный аромат цветущих кустов жасмина - был теплый майский вечер. Кабинет был больше похож на зал заседаний - с круглым столом в центре, за которым мог свободно разместиться весь состав местного симфонического оркестра по случаю приема после удачного концерта, посвященного очередной юбилейной дате. Силан Давидович сам был меломаном и играл на скрипке, которая всегда лежала в великолепном футляре в стеклянном шкафу на видном месте кабинета. Имя директора, напоминающее о древнегреческих героях, совершенно не соответствовало его внешнему образу - он был низкого роста, ниже полутора метров, с большой, круглой, как шар, лысой головой. На этом шарике довольно нелепо смотрелся длинный горбатый нос. Перед приемом весьма почетных редких гостей Силан Давидович надевал парик аla Кобзон, прикреплял галстук-бабочку - и приобретал совершенный вид первого скрипача оркестра лилипутов. Впечатление усиливалось тем, что в момент входа гостей в кабинет Силан Давидович поспешно опускал заранее приготовленную скрипочку на стол, и как бы извиняясь за свою слабость к музицированию, разводил в стороны свои маленькие ручки. Однако впечатление от комичности образа Силана Давидовича мгновенно исчезало, как только он начинал разговор с гостями. Манера его общения была уверенной, всегда как нельзя лучше соответствовала теме и настроению разговора, он был интересным рассказчиком, помнил множество историй, анекдотов, имен. В сложных обстоятельствах решение Силана Давидовича всегда признавалось наиболее приемлемым и компромиссным. Наверное, поэтому нынешний директор большого НИИ Нанотехнологий и Инноваций достиг такой высокой должности и звания членкора к своим 57-и годам, так как других достижений за ним никто из коллег не помнил....

Сегодня Силан Давидович, сидя в высоком кресле у окна (кресла для него были изготовлены по заказу, дабы в сидячем положении директор не казался ниже своих собеседников), был в прекрасном расположении духа. Был конец недели, пятница 24-го мая. Дела шли нормально. Ему удалось отстоять неплохой бюджет института на текущий год, привлечь хорошие инвестиции под инновационные проекты (в реализацию которых ни он сам, ни будущие исполнители не верили). Досталось это нелегко - за год непрерывных поездок в центр и на дальний аэропорт карликовая директорская попка оставила темный потертый след на кожаной розовой обшивке личного мерседеса. Но Силан Давидович не жалел ни своего зада, ни мерседеса ради благополучия любимых и мало оплачиваемых научных сотрудников института. Редкие дни, когда водитель мерседеса мог спокойно подремать в неподвижном салоне авто под окнами хозяйского кабинета, в который тянулось нескончаемое множество посетителей разных мастей, вплоть до федерального министра. Это могло бы докучать директора, но, во-первых, перед дверью сидел цербер в лице очаровательной блондинки Светочки, а во-вторых, от бесед с теми, которые проникали сквозь этот барьер, Силан Давидович получал даже удовольствие, демонстрируя остроумие и показывая превосходство своего интеллекта.

Эта пятница была приятна Силану Давидовичу еще и тем, что закончились хлопоты по подготовке большой Международной конференции, которая должна была состояться в Вязне на следующей неделе. Он с женой собирался провести уик-энд на даче у местного предпринимателя Синюгина. Они сдружились несколько лет назад на почве искреннего интереса коммерсанта к науке и столь же искреннего интереса директора к местной экономической деятельности. Ходили слухи, что эта дружба скрепляется также тайными свиданиями молодой супруги директора и его коммерческого друга, но кто жил в маленьком городе, тот знает, чего стоят подобные слухи... Дача (а скорее, поместье) местного олигарха привлекала директорскую чету огромным подогреваемым бассейном, бильярдным залом, и бесподобным винным погребом - у них такого пока не было, ведь член-корреспондент РАН Силан Давидович был директором НИИ только первый срок.

Большие маятниковые часы, стилизация под антиквариат, подарок институту от Газпрома в один из юбилеев, пробили шесть часов. Силан Давидович встал, собираясь закрыть окно, но шум детских голосов был заглушен раньше громким голосом Светочки, который, будучи по силе сравним с ревом теннисистки Шараповой, в тоже время звучал гармонично, и любая фраза заканчивалась тоникой нижнего регистра из арии оперной певицы:

- Силан Давидович, с Вами хочет поговорить Егор Кузьмич. Соединить?

- Разумеется.

"Что еще придумал этот местный Дзержинский? - подумал Силан Давидович. - Всё уже сегодня обговорили - каких иностранцев куда водить".

- Ну, Егор Кузьмич, что еще пронюхали твои доберман-пинчеры?

- Не шути, Силан. Дело срочное и неожиданное. Говорить не могу - линия прослушивается.

- Кем прослушивается? Тобой же?