Наулака: История о Западе и Востоке

В кармане у Тарвина, конечно же, оказалась карта Колорадо, и когда разговор заходил то об одной части Соединённых Штатов, то о другой, постепенно продвигаясь на запад, он раскладывал карту прямо на обеденном столе, между вафлями и жареным мясом, и показывал, где расположен Топаз. Он объяснил мистеру Эстесу, как новая железная дорога, идущая к северу и к югу от города, вольёт в Топаз новую кровь, а потом с нежностью добавил, какой чудесный это городок, и рассказал, сколько новых зданий выросло в нем за последние двенадцать месяцев и как они начали отстраиваться буквально на следующий день после пожара. Пожар принёс городу 100 000 долларов страховки, сказал Ник. Он не замечал, что в его рассказе было много преувеличений. Расхваливая Топаз, он, может быть, и не ведал того, что бросал вызов огромной пустыне, начинавшейся прямо за окном миссионерского дома. Он не мог позволить Востоку поглотить его самого и его родной Топаз.

— Мы ждём приезда молодой девушки, по-моему, из вашего штата, — перебила его миссис Эстес, для которой все города Запада были на одно лицо. — Кажется, она из Топаза, ведь так, Люсьен? Я почти уверена в этом.

Она встала из-за стола и подошла к своей рабочей корзинке за письмом, которое подтверждало её слова.

— Да, из Топаза. Некая мисс Шерифф. Она едет к нам из Зенанской миссии. Может быть, вы знаете её?

Тарвин складывал карту и не поднимал от неё глаз. Он ответил кратко:

— Да, я её знаю. Когда она должна приехать?

— Теперь уже со дня на день.

— Мне жаль молодую девушку, которая едет сюда одна, без друзей, — сказал Тарвин, — хотя я уверен, что вы замените ей их, — добавил он торопливо, ища взгляда миссис Эстес.

— Мы постараемся сделать все, чтобы она не скучала по дому, — сказала миссис Эстес, и в голосе её прозвучала материнская нежность. — Ведь наши дети, Фред и Лора, живут на родине, в Бангоре, — добавила она, помолчав.

— Вы окажете ей громадную услугу, — сказал Тарвин с бОльшим пылом и благодарностью, нежели того требовали интересы Зенанской миссии.

— Могу я узнать, что привело вас сюда? — спросил миссионер, передавая жене чашку, чтобы она налила ещё чаю. Речь его звучала несколько официально, а слова, казалось, заглушались густой и необыкновенно длинной бородой цвета стали. Его суровое и вместе с тем великодушное лицо, манеры резкие, но приятные, и прямой взгляд — все это импонировало собеседнику. Это был человек со сложившейся твёрдой позицией, особенно в том, что касалось местного населения.

— Собственно говоря, — ответил Тарвин совершенно спокойно, — я провожу изыскания. — Он выглянул в окно, как будто ожидая, что сейчас из глубины пустыни появится Кейт.

— А! Золото ищете?

— Н-ну, пожалуй, хотя и не только золото.

Эстес пригласил его выйти на веранду и выкурить по сигаре; жена принесла шитьё и села вместе с ними. Пока курили, Тарвин расспросил его о Наулаке. Где это ожерелье? Что оно из себя представляет? — допытывался он не таясь, но вскоре понял, что миссионер, хоть и был американцем, знал о нем не больше ленивых коммивояжёров из гостиницы. Он знал, что Наулака существует, но не встречал ни одного человека, видевшего её собственными глазами, если не считать махараджу. Тарвин выудил эту информацию из миссионера, ведя разговор о предметах, интересовавших его намного меньше. Но зато он начинал понимать ценность идеи о добыче золота, к которой Эстес то и дело возвращался. Эстес был уверен, что Тарвин займётся золотыми приисками.

— Конечно, — согласился Ник.

— Но в реке Амет вы вряд ли найдёте много золота, насколько мне представляется. Туземцы уже сотни лет промывали его здесь время от времени. Здесь ничего не найти, кроме того, что смыто илом с кварцитовых скал в горах Гунгра. Но если я правильно понимаю, вы развернёте здесь работу в широких масштабах, верно? — спросил он, глядя на Тарвина с любопытством.

— Да, конечно, в широких.

Эстес прибавил, что, наверное, Тарвин продумал, как справиться с политическими осложнениями, которые могут возникнуть у него на пути. Ему придётся получить согласие полковника Нолана, а через него — и согласие британского правительства в случае, если он собирается предпринять здесь нечто серьёзное. Но, по сути дела, ему надо будет получить от полковника Нолана и разрешение на то, чтобы просто остаться в Раторе.

— Вы хотите сказать, что я должен внушить британскому правительству мысль о том, что моё пребывание в Раторе — дело стоящее, и тогда оно оставит меня в покое?

— Да, именно так.

— Ну что ж, я сделаю это.

Миссис Эстес, не поднимая головы, бросила взгляд на мужа. Она думала по-своему, по-женски.

VIII