«Наутилус Помпилиус». Мы вошли в эту воду однажды

20 июня 1986 года стартовал долгожданный фестиваль Свердловского рок-клуба. Выступление «Наутилуса», по всем раскладам числившегося среди хедлайнеров, было назначено на третий день. Однако его музыканты несколько раз появлялись на фестивальной сцене и до концерта своей собственной группы. Все они участвовали в дебюте Насти Полевой, Бутусов с Умецким помогли сыграть программу Егору Белкину, Дима подпел «Чайфу», а Могилевский подсаксофонил еще и «Р-клубу» и «Урфину Джюсу». Свердловское рок-сообщество всегда отличалось дружбой и взаимовыручкой.

Публика с нетерпением ждала выступления самого «Помпилиуса». Архитекторы – специалисты по визуальным эффектам – и «НП» очень серьезно подошли к оформлению своего выступления. Продумано было все: от костюмов до кордебалета. Огромный задник с заборными надписями был заказан специально для их шоу. Кордебалет составляли ударные силы студенческого театра миниатюр САИ и балерина Галя Бочкарева. Найденным за кулисами сварным конструкциям тоже предстояло сыграть важную роль в концерте. Их обтянули калькой и установили на сцене.

Костюмы готовить стали задолго. В начале лета Грахов, Бутусов и Умецкий посетили руководство Свердловского дома моделей одежды и попросили помочь. Но это была чистая дипломатия. На самом деле с молодыми сотрудницами СДМО конструктором Таней Безматерных и модельером Лидой Орловой все было обговорено заранее, и они уже вовсю думали, как будут выглядеть будущие рок-звезды. Купили белую бязь и стали варить ее в огромном баке с добавлением красителя. Высушивали и варили снова уже в другом колоре. Получилось яркое полотно в цветастых разводах. Из него скроили и сшили четыре широченных костюма. Весь процесс, включая примерки, занял больше недели.

Когда перед выступлением «наутилусы» надели яркие пиджаки со штанами, Лида Орлова ахнула: после трех бессонных ночей репетиций лица у музыкантов были зеленоватого оттенка, что особенно бросалось в глаза на фоне цветастых костюмов. «Я всегда носила с собой коробочку театрального грима, которую в ту пору дефицита использовала в качестве косметики. Пришлось срочно его применить. Я не особо увлекалась музыкой, и рок для меня был довольно абстрактным понятием. Поэтому на выбеленные лица «наутилусов» я нанесла абстрактные геометрические фигуры в стиле Кандинского». Имидж дополнили узкие темные очки-полоски, привезенные Бутусовым из турпоездки в Польшу. В мешковатых костюмах, с густо наштукатуренными физиономиями, с треугольниками и квадратиками на щеках "наутилусы" приобрели вид четырех грустных Пьеро, непонятно как попавших вместо кукольного театра в Дом культуры имени Свердлова.

В уставшем от ожидания зале кто-то запел «Светит месяц, светит ясный». Как только остальные зрители радостно подхватили знакомый мотив, перед занавесом появился «Терри», который через охрипший мегафон стал вопрошать, все ли готовы к встрече с прекрасным. Публике уже надоело рапортовать о самоготовности, когда свет наконец погас и занавес открылся. В темноте были видны только подсвеченные изнутри белые кубы. Из них, эффектно прорвав кальку, появились «наутилусы». Зал взвыл от восторга. Зазвучала «Радиола».

«Разлука» еще не была записана, но тусовка уже знала все новые песни наизусть. Зал подпевал Бутусову, не обращая внимания на мелкие накладки вроде сбоя ритма на «Раньше было совсем другое время» или лопнувшей гитарной струны на «Рислинге». Под «Взгляд с экрана» появился кордебалет и на заднем фоне начал иллюстрировать историю о соблазнении юной девушки и о висящем на стене киноактере. «Алчи, Алчи» исполнили под два баяна. Разворачивавшиеся черно-белые меха и мерцающий свет превратили выбеленные лица Пифы и Могилевского в какое-то подобие средневековых гравюр. В концовку этой песни неожиданно вплелся припев «Хоп, хэй-хоп!» из маккартниевской «Mrs. Vanderbilt». Публика в очередной раз охнула от радости. Она не замечала, что Слава старается не форсировать голос. Лишь немногие посвященные были в курсе, что ночью на репетиции он доорался до того, что горлом пошла кровь. Под финальное «Последнее письмо» на подиуме позади группы собрался десяток заранее предупрежденных рокеров. Шахрин, Кормильцев, Пантыкин и другие дружно тянули «Гудбай, Америка, о-о-о». Забравшиеся на колосники кордебалетчики пускали в зал самолетики и сыпали на артистов мелко нарезанную цветную бумагу. Под впервые исполненную саксофонную коду сцена опустела.

«Наутилус Помпилиус» на I фестивале Свердловского рок-клуба, 22 июня 1986 года. Фото Олега Раковича

Потом были долгие бурные аплодисменты, переходящие в овации, выход на бис и широкие улыбки музыкантов. Больше других радовался Могилевский: «Я понял: это победа! В том числе и моя личная!»