«Наутилус» у Северного полюса

— Матросы, говорит командир. Сейчас мы начинаем интересный этап похода. Я надеюсь, что на борту «Наутилуса» не найдется таких, кто сочтет этот поход страшным или сколько-нибудь опасным. Если бы я хоть на один момент подумал, что мы подвергаем опасности этот прекрасный корабль или его отличный экипаж, то я немедленно возвратился бы обратно.

Через некоторое время мой помощник сообщил, что все опасения, существовавшие при выходе из Ныо-Лондона, теперь рассеялись.

К среде 28 августа мы уже находились на большой глубине. Я предупредил вахтенных офицеров, чтобы они были все время бдительными и особенно следили за подводными препятствиями, например за необозначенными на карте резко выступающими участками дна океана и айсбергами. Было около часа, я крепко спал и вдруг почувствовал, как лодка сильно накренилась. Все незакрепленные предметы полетели на палубу. Я вскочил с койки и помчался в центральный пост.

— Гидролокатор показал прямо по носу на расстоянии около восьмисот метров какое-то препятствие, — доложил мне вахтенный офицер.

Он сразу же сманеврировал, чтобы обойти это препятствие, но вскоре мы поняли, что это была огромная акула или кит. Я похвалил вахтенного офицера за его распорядительность и, убедившись в том, что вахта несется бдительно, вернулся в каюту, лег на койку и крепко спал весь остаток ночи.

В четверг мы погрузились на большую глубину и устроили на «Наутилусе» нечто вроде церемонии в честь пересечения Северного полярного круга. Спустя некоторое время мы всплыли на перископную глубину для метеорологических наблюдений. Погода была типичной для Арктики: небо сплошь покрыто облаками, густой туман, видимость около трехсот метров. На следующий день недалеко от острова Ян-Майен мы замедлили ход и нам удалось связаться с подводной лодкой «Триггер». Она ожидала нас в условленном месте.

В то время как экипаж «Наутилуса» работал очень слаженно, на самом «Наутилусе» с техникой не все было в порядке. Неисправный перископ все еще было очень трудно вращать, и мне докладывали, что и другие устройства, имеющие важное значение, выходили из строя. Особенно много беспокойства доставляла воздухоочистительная установка, которая должна автоматически очищать воздух в отсеках от выдыхаемой людьми углекислоты. С момента выхода из Нью-Лондона эта установка плохо работала и ее несколько раз ремонтировали, но ничего не могли сделать. Однако мы были полны решимости добиться успеха.

Южнее кромки пакового льда мы всплыли на поверхность, пройдя в подводном положении четыре тысячи миль за одиннадцать дней; тогда это был самый длительный переход «Наутилуса» в подводном положении. Мы передали на «Триггер» теплую одежду и другие вещи для его экипажа, доставленные нам после выхода «Триггера» в море. Затем, оставаясь в надводном положении, мы направились на север. На «Триггере» не было нового гирокомпаса Мк-19, а старый уводил его в сторону, поэтому нам пришлось несколько раз подправлять курс «Триггера».

Вскоре на поверхности воды появились дрейфующие обломки льдин. Я приказал уменьшить скорость хода, и корабль пошел медленнее. Наконец мы подошли к кромке пакового льда. Нам казалось, что лед простирается до самого горизонта. Это была бесцветная пустыня, освещенная каким-то светящимся кругом; такое явление известно северянам под названием «ледяной отблеск».

Поверхность воды рябилась от легкого бриза. Мы проходили через полосу тумана. Стоять на мостике было приятно — температура была не ниже, чем в проливе Лонг-Айленд в январе. Когда я, как зачарованный, смотрел на этот негостеприимный ледяной покров, на память мне приходили различные истории прошлого, часто трагические, и люди, противопоставлявшие этому гигантскому барьеру свою сравнительно небольшую энергию и средства, которыми они тогда располагали. Вспомнились такие имена, как Росс, Пири, Кук, Амундсен, Стефансон, Уилкинс.

Рядом с нами раздавался шум работающих дизелей; выпуская клубы белого дыма, шла в суровую Арктику подводная лодка «Триггер». Согласно намеченному плану она должна была оставаться за пределами пака во время нашего погружения, чтобы помогать собирать данные с помощью подводных гидролокационных установок и, откровенно говоря, с целью моральной поддержки.

Я заверил командира «Триггера», что наше первое погружение под лед будет очень непродолжительным, мы пройдем не более ста пятидесяти миль и встретимся с ним за пределами пака спустя примерно сутки после нашего погружения. Через некоторое время я приказал вахтенному офицеру погружаться, если лодка к этому готова. 1 сентября 1957 года в восемь часов вечера прогудел ревун, и «Наутилус» погрузился. Не зная толщины льда, мы опустились на глубину более ста пятидесяти метров и взяли курс на север. Несколько минут мы двигались очень медленно.

Вторжение в неизведанный мир