Наваждение

— И не думаю, — он колоссальным волевым усилием заставил себя улыбнуться — кривовато вышло, наверное. — Как ты обычно говоришь? Спокоен, как удав.

— Как пластмассовый слоник, — без тени улыбки поправила Янка, только глаза подозрительно сощурились и на одной щеке проступила предательская ямочка. Володя не дал ей так легко "съехать":

— Ну, и что там с Рейки?

— С Рейки…

На первый семинар по Рейки она попала в начале июля, через неделю после инициации. Чувствовала себя там, мягко говоря, неуютно — пятнадцатилетняя девчонка среди дам за тридцать-сорок (почему-то были одни женщины). Сидела тихой мышкой, стараясь слиться с обоями, пока не принесли большую картину с прекрасным, неземным в своей красоте ликом. Невероятно-голубые глаза на полотне глядели, казалось, в самое сердце… Дамы восхищенно заохали и заахали, кто-то спросил, что это за художник, сколько ему лет, где живет да как выглядит (ну чем еще женщины могли заинтересоваться?..). А у Яны само собой вырвалось:

— Такой… лет сорок, небольшого роста, темные волосы до плеч, бородка…

Художник стоял перед картиной в заляпанном красками синем фартуке, с длинной кистью в руке, словно рисовал у себя в мастерской. Будто расслышав незнакомые голоса, обернулся к Яне и улыбнулся тепло и сердечно, как улыбаются старинным друзьям. Тишина была просто оглушительная, наконец кто-то из женщин высоким напряженным голосом спросил:

— Ты что, увидела?

— Там, возле картины… — Яна с неуверенностью протянула руку, чувствуя себя ужасно неловко: неужели больше никто не видит?.. Ну здрасьте, влезла со своим ценным наблюдением!

Мастер резко и вроде даже недовольно встала, впившись строгим взглядом в ее лицо:

— Такие вещи вслух не говорят! Это тебе на будущее.

Лишь намного позже Яна сообразила, какой это для рейковских дам был жестокий удар: пришла тут, понимаете, девочка с улицы, покрутила сопливым носом и через неделю после инициации Рейки получила ясновидение! Вот так, с бухты-барахты!.. Однажды Янка случайно краем уха выхватила разговор двух весьма приятных женщин о том, что люди вон годами занимаются, пыхтят и разнообразно над собой работают. Чистятся по всем возможным техникам-методикам, кочуют от одного гуру к другому, и до сих пор ни в одном глазу…

Хотя, может, никаких бурлящих страстей вокруг ее имени особенно-то и не было, Янка сама все придумала: подвела непомерно развитая фантазия вкупе со Скорпионской подозрительностью. (Или поспешила принять на свой счет пару вполне безобидных взглядов, тоже очень может быть.)

А в тот раз на семинаре, уже ближе к концу, Мастер улучила минутку и мимоходом перед всем собранием обронила, что Яна "всего лишь индиго". В ответ на ее растерянные глаза добавила, что этого не надо бояться и лишний раз переживать — с каждым годом на Землю приходит всё больше и больше "таких" детей. (А вот каких именно, уточнить-то и забыла! Сразу переключилась на что-то другое, а Янка из застенчивости не решилась напомнить.)

Про индиго Яна уже много раз слышала, хотя бы даже от папы: не зря же он в детстве называл их с Яриком "детьми новой расы". (Шестой, кажется, если она ничего не путает. Ссылался при том на свою "Агни-йогу", источник по всем параметрам надежный…) Но Янка всё равно решила уточнить, что именно "рейкисты" под этим словом имеют в виду, для перестраховки. Только поговорить с кем-то знающим не удалось: набежала целая толпа взрослых со своими детскими вопросами, галдеж поднялся почище, чем у них в классе на большой перемене, и Яну оттерли на задворки. Пришлось уйти домой, несолоно хлебавши.

Да, и что любопытно: Мастер в их нечастые встречи по вторникам (не каждую неделю, конечно, как получается) как-то непонятно на нее смотрит и временами словно бы порывается что-то сказать. Но ничего не говорит, как будто выжидает чего-то… А Яна из того же Скорпионского самолюбия твердо для себя решила не вмешиваться и уж тем более не напрашиваться. Как говорится, нас два раза просить не надо: сами найдем, где выход, еще и дверь за собой прикроем! Не хотят с ней общаться — ну и ладно, плакать не будем.

…Дочка, задумавшись, смотрела мимо него в сторону: опять этот знакомый до боли невидящий взгляд! Ярик ее любит поддразнивать, демонстрируя типичное для Вишневских остроумие: "Бендер сегодня не обедал, и поэтому Остапа понесло." (Янка на его дружеские поддевки с завидным однообразием обижается, это вам не Володины придворные реверансы с "принчипессой"!..) Длинная золотистая прядь ее волос проехалась по тарелке и окрасилась кетчупом в рыжий, но Яна ничего не заметила, с сосредоточенным лицом изучала неяркий низкий светильник над головой. Помолчав с минуту, как бы очнулась от глубокого сна: