Наваждение

Лорд Александер так серьезно размышлял о том, с кем в Егорьевске иметь дело, как будто это дело и впрямь должно было состояться. Хотя – почему бы нет? Он представил, как вытянется физиономия барона Голденвейзера, когда тот узнает, что горное оборудование уже куплено – на его драгоценные денежки – и отправлено в Ишим! Конечно, воображать себе золотые россыпи под болотной тиной – это одно, и совсем другое – действительно, следуя указаниям авантюристической карты, пытаться извлечь золото оттуда, где его ни за что не может быть.

Нет уж. Не станем доводить барона до коронарных спазмов. Развлечений и так хватает с избытком.

Да уж, развлечений хватало. Об этом думал и мистер Барнеби, мрачно глядя на лорда Александера. Мало этой так называемой гостиницы, в которой, правда, нет скорпионов, но зато представлена целая коллекция других насекомых, как то: мокрицы, древесные жучки, кровососы, обитающие за обоями и в матрацах, а главное – тараканы, сонмы тараканов самых разных цветов, размеров и конфигураций! Мало сшибающего с ног ветра, о котором лорд самоуверенно заявил, что это – «баргузин» и дует с озера Байкал (то, что до этого озера добрая сотня миль – неважно, такие уж тут у них, в Сибири, масштабы). Мало злобных взглядов алтайских «промышленников», которые наверняка уже подготовили им засаду на дороге.

Нет – лорда понесло еще на экскурсию в горы. Не прощу себе, сказал, если уеду отсюда, не повидав, как тает утренняя роса на здешних альпийских лугах. Каково?!

Сазонофф, разумеется, его поддержал. Тоже любитель острых ощущений – покруче лорда. Мистер Барнеби ни в коем случае ехать не хотел… но, представив себе три дня в гостинице – лицом к лицу с тараканами и «промышленниками», – выбрал, как ему казалось, меньшее зло.

Альпийские луга были затянуты подтаявшим снегом, из-под которого кое-где вылезала колючая травка. Никаких дорог или хоть звериных тропинок, доступных глазу, не наблюдалось. Любой камень, на который ступала нога, тут же возмущенно из-под нее выворачивался. Скуластый мальчишка-проводник, чумазый до изумления, весь день тоскливо подвывал: приглашал волков на ночной пир, как решил мистер Барнеби. Сазонофф же и лорд Александер почему-то полагали, что он так поет. Обширные дали, открывавшиеся с высот, неумолимо демонстрировали, что этот Алтай раз в несколько больше Йоркшира, да, пожалуй, и Нортумберленда. Первую ночь провели под открытым небом (это в снегу-то!). Сазонофф с лордом сидели у костра и радовались жизни. Мистер Барнеби слышал, как они тихо разговаривают.

– Я много раз мечтал бросить все и начать с чистого листа, – это лорд. – Теперь мне совестно. Я швырялся драгоценностями, которым не знал цены.

– Да уж, вы такой народ, – Сазонофф – с усмешкой, – если чему-то узнали цену – все, ни за что не упустите.

– Конечно, – лорд Александер повернул голову, и рыжий отсвет костра охватил его меланхолический профиль. – Разбивать вазы эпохи Тан объявленной стоимости – это, безусловно, ваша национальная забава.

Мистер Барнеби морщился: он не любил бессмысленных бесед, ложной многозначительности, которой была наполнена эта ночь с ее мигающими звездами и сырым ветреным пространством. Отталкиваясь от скал, ветер перемешивал острую свежесть, пахнущую дымом, влажной землей и овечьим навозом. Эти запахи – не самые приятные на свете! – показались благоуханием, когда на другой день пришлось посетить войлочное жилище местного кочевника (откажись – и кочевник, того гляди, обиделся бы и объявил вендетту, известно ведь, какие у дикарей извращенные понятия о гостеприимстве!). Лорд Александер, жалобно косясь в сторону, дегустировал питье из протухшего молока, которое Сазонофф пил с откровенным удовольствием (да он и капусту эту ел и вообще был в здешних чудовищных краях вполне на месте!). Потом еще около часа двигались руслом горной речки, по щиколотку в ледяной воде, подгоняемые судорожным течением, потом едва не подверглись нападению каких-то диких копытных с устрашающими рогами… Словом, когда мистер Барнеби вернулся в гостиницу, тараканы уже казались ему почти родней. Лорд же Александер был в восторге и тут же начал строить планы новых походов.

– Ну, нет, – заявил мистер Барнеби, – в этот ваш Егорьевск я, быть может, еще и поеду. Но в горы…

Широкоплечий и коренастый гостиничный лакей, накрывавший на стол к обеду, невесть почему взглянул на говорившего с выражением дремучего смятения на бородатой физиономии, оступился и уронил прибор. Мистер Барнеби невольно подался в сторону. Мужик, пробормотав что-то невразумительное, торопливо наклонился – Сазонофф опередил его и поднял с пола столовый нож.

– Гость явится, – сообщил он, зачем-то показав нож мистеру Барнеби, – мужчина.

– О, – тут же обрадовался лорд Александер, – народная примета?

Сазонофф ответил невозмутимой усмешкой, сделавшей его лицо в шрамах еще более уродливым.