Наваждение

В соседней комнате шумели голоса, раздавался смех. Звон посуды. Это в столовой завтракали жена и дочери. Самое обычное дело, но Юрия буквально трясло от этих звуков, от знакомых голосов.

Вот почему они веселились как ни в чем не бывало? Три бездельницы, три пиявки на его шее. Все им отдал, а они к этому отнеслись как к чему-то само собой разумеющемуся. И никакой благодарности. Этим троим было завещано все, чем обладал Юрий, и они это знали. А как долго он готовил завещание, как разрабатывал с юристами эту ситуацию, чтобы родным сыновьям – ничего, а двум неродным девчонкам – все…

А что в ответ? Они даже не приехали – жена и девочки, когда Юрий заболел, попал в больницу. Нет, потом-то они приехали, неделю спустя, когда их отпуск закончился, но что с того. Близкие должны были бросить всё и бежать на помощь, чтобы поддержать, быть рядом в трудную минуту.

Юрий всегда считал свою вторую жену, Катю, чудесной и необыкновенной женщиной. Прекрасной матерью и женой, умницей, тонким и душевным человеком. Она неизменно выглядела великолепно и производила на окружающих просто магическое впечатление (как двигалась, какие суждения выносила, как смотрела и слушала, и т. д. и т. п.) – Катей поголовно все восхищались, ну и он, Юрий, в том числе.

А сейчас у него словно пелена с глаз упала. Давайте по фактам, да? Первый брак у Кати оказался неудачным – муж ее, отец Иры и Наташи, был асоциальным типом. Пил, гулял, иногда даже руку на жену поднимал. Так, и где тут у Кати ум, если она связалась с подобным мужчиной? Ну ладно, спишем все на чувства, на молодость. Во втором браке – с ним, с Юрием, Катя, конечно, как сыр в масле каталась. Тут она правильно все рассчитала, молодец. Или же это не расчет, а просто везение? Умела бы все просчитывать, не совершила бы ошибки, бросив мужа в болезни.

Как профессионал Катя тоже никуда не годилась. Окончила экономический вуз, рекламное отделение и нигде не смогла задержаться надолго, все ее проекты оказались провальными. Она и у Юрия в фирме пыталась работать, но тоже как-то неудачно. Катя опять списала все на интриги и на то, что муж и жена не должны работать бок о бок… И преспокойно отошла от всех дел, превратилась в светскую даму, домохозяйку и благотворительницу. Это ум? Нет, это тоже иначе называется – хитрость и оборотливость.

Она же вся – кукла. Ничего не представляет из себя, но зато какое впечатление производит! Это талант актрисы, но, опять же, никак не ум.

А ее дочери, Ира и Наташа? Тоже все такие «тонкие», а по факту и они ничего собой не представляют. Пустышки. Образование им купили, квартиры купили… Ездят по заграницам, сметают с магазинных полок шмотье, просиживают вечера в модных клубах, спят до полудня. Как и их маменька.

Вот сейчас сидят и завтракают там, втроем. А время, между прочим, половина второго дня. О чем они говорят? Да хрень какую-то обсуждают, светские сплетни. Кто с кем спит, кто какую машину купил, какие брови нынче в моде. Пустоголовые трутни! У них, у этих сплетниц, даже мозга не хватило примчаться к Юрию, своему спонсору, когда тот загремел в больницу.

У Юрия всегда так было. Бах – и нечто вроде внезапного озарения. Или, как принято сейчас говорить, – инсайта. Такое с ним произошло больше двадцати лет назад. Вдруг понял, что не любит Зину, и дети, младенцы эти, мальчики, ему в тягость. Ну не отец он, не его это – подгузники и молочные смеси.

Ушел тогда. О своих детях больше не мечтал. Нашел Катю вот, с двумя чудесными, послушными и достаточно взрослыми девочками, которые не требовали никаких особых забот, казались такими ласковыми и нежными…

А вот недавно новый инсайт-перевертыш с Юрием случился. Когда он вдруг понял, что умница – это никак не Катя, а Зина, его бывшая, которую он давно вычеркнул из своей жизни, почти забыл. Зина пусть и не зарабатывала больших денег, но оказалась в своей области настоящим профессионалом. О ней писали, говорили, ее читали. «Юр, слушай, а «Ромашка», то есть блогер-искусствовед Ромашова – это твоя бывшая, что ли? Вчера по ТВ ей премию вручали, представляешь, на телеканале «Культура» в новостях показали!»

А дети? Петр и Павел. Работали с юности, сами на бюджет поступили, музыкой увлекались, свою группу, говорят, сколотили. Не тряпками, не машинами интересовались, а учебой и музыкой!

Бывшая и родные дети – живые. Настоящие. Не паразиты-прилипалы. А он, Юрий, дурак.

Кирюха, лучший друг, в прошлом году так и сказал прямо: «Юрасик, ты дурасик. Своих отверг, а чужих приблизил. Аукнется тебе еще! А Зина, мне кажется, твоей кармической женой была…» Только Кирюха так мог говорить с Юрием, ибо друг детства. Перед Новым годом Кирюха умер – сердце, внезапно.

Когда недавно Юрий загремел в больницу и лежал под наркозом, к нему явился Кирюха. Молчал, хмурился, неодобрительно качал головой. Сказал опять – зря ты так со своими, Юра. И исчез.