Наваждение

– Но, я надеюсь, все образуется. Говорят, нельзя дважды войти в одну реку. А по мне, это высказывание – глупость, – решительно продолжила Зина. – Мне кажется, что, пока человек не пройдет испытание – он дальше не сможет двинуться. Ситуация повторяется, если в первый раз человек не сумел ее правильно решить. И в третий, и в четвертый раз, и так до бесконечности… Пока не сделаешь все правильно. Мы с тобой чего-то не смогли сделать раньше, двадцать лет назад, а теперь вынуждены опять это повторить.

– Ты абсолютно права. – Взгляд у Юрия стал каким-то тревожным и одновременно вдохновенным. – Я сам об этом думал. Боже, как это все верно, что ты говоришь, и как созвучно моим мыслям, Зиночка!

«Нет, это не он, а я погрязла в комплексах. Признаю только пиво и хорошо прожаренное мясо, а надо наоборот. Вино и мясо «с кровью» – вот чего мне не хватает на самом деле, а я тупо продолжаю от этого отказываться. Это я – проигравшая, а не Юрий. И это самое настоящее чудо, что жизнь дала мне еще один шанс измениться. Пусть так, да, да, поведение Юрия можно назвать шантажом и манипуляциями, но какая разница, каким именно способом жизнь преподносит мне этот урок! И я не жертвую собой ничуть, уйдя от Олега, я зато возвращаюсь к себе!»

– Ну вот, ты уже улыбаешься, я так рад, – ласково произнес Юрий. – У меня билеты на завтра, в театр, пойдем?

– Пойдем, – смиренно произнесла Зина.

Перед ее мысленным взором возникло лицо Олега. Зина отмахнулась от этого виденья, взяла Юрия за руку – уже сама.

«Я все еще слишком влюблена в Олега, и это плохо. Потому что это наваждение. Но и оно пройдет. Олег слишком красив, слишком. Если бы мы с ним сошлись всерьез, надолго, то да, первое время, пока он сам в меня влюблен, он бы держался, игнорировал женщин, вьющихся возле него, но что потом? Я не могу конкурировать с таким количеством соперниц вокруг!»

Зина взглянула на Юрия. Вспомнила условия их соглашения. «Нет, я себя не продавала. Это раньше женщины себя продавали – за еду, тепло, покровительство. То, без чего невозможно выжить. Мы с сыновьями не погибали от голода и холода, без крыши над головой. Я выжила бы без Юрия прекрасно, и мои мальчики тоже… Так что этот мой поступок, когда я от Олега ушла к Юрию – это не про выживание, а про разумный подход к жизни. Про экономию средств и сил. Я не предавала себя, я, наоборот, подумала о себе, своем благе, наконец, и выбрала наилучший вариант!»

Прозвучала трель домофона.

– Прости, кто-то пришел. А я ведь просил консьержку нас не беспокоить… Гуля, ну кто там еще? – закричал Юрий.

Через пару минут он вернулся в столовую, и не один. За ним следовали Петр и Павел.

– Мальчики?.. – растерялась Зина. – Очень хорошо. Я как раз хотела сказать… вернее, мы с вашим папой как раз вам хотели сообщить…

– Мам. Это правда? – спросил Петр мрачно.

– Мам, ты что, пошла на его условия? – Павел указал на Юрия.

– Вы о чем, молодые люди? – холодно обратился Юрий к сыновьям.

– О том, что ты предъявил маме условия. Ты шантажом вынудил ее вернуться к себе!

«Откуда они знают? – растерялась Зина. – Я же никому ничего… Хотя нет, я Олегу все рассказала, вчера, когда пыталась объяснить ему свой уход. Он что же, сразу побежал к моим сыновьям? Это низко…»

– Он сказал вам? – тоже мрачно спросила Зина, имея в виду Олега.

– Да. И он хороший парень.

– Он думает о тебе и своем отце тоже. Не все же родители должны думать о детях, и дети имеют право на свое мнение, мам!

– Вы о Стиве, что ли? – растерялась Зина. – Это Олег попросил его вам все рассказать?

– У Стивы своя голова на плечах есть! – в один голос закричали Петр и Павел.

– Мам, это неправильно… – сказал Павел.

– Мам, зачем ты согласилась… – Петр обратился к отцу: – Пап, это подло.

Юрий к подобному обращению, видимо, не привык.

– Что? Вы о чем, пацаны? Да как вы смеете… – Лицо его исказилось от ярости.

– А вот смеем, если не мы, то кто еще защитит маму? – сказал Петр.

– Погоди, Петь, – прервал его Павел. – Спокойно. Давайте спокойно все обсуждать, мы же не обезьяны, а люди. Пап, ты пойми, ты поставил нас, именно нас, твоих сыновей, в очень хреновые условия. Как нам жить, зная вот это все, а? Мы же мужики, блин, а ты нас буквально размазал. Сделал разменной монетой.

– Да. Как нам жить, зная, что ты мать купил, нами торгуясь, а? – подхватил Петр.

У Зины все внутри похолодело. Кажется, только сейчас она поняла, как эта ситуация смотрится со стороны. А она смотрелась гадко.

– Это я виновата, – сказала Зина. – Я же согласилась на папины условия, правильно? – Она повернулась к Юрию. – С меня тоже спрашивайте, не только с папы.

– С тебя мы не будем никогда спрашивать, – дрогнувшим голосом произнес Павел, а Петр кивнул в подтверждение слов брата.

– Почему это? – ехидно спросил Юрий.

– Потому что она мама, – в один голос произнесли Петр и Павел. Они подошли к Зине и с двух сторон обняли ее. У Зины немедленно защипало глаза. Материнский рефлекс!

– Значит, вашей маме все можно? – В голосе Юрия зазвенела ярость. – А мне, вашему папе, что можно? А что нельзя?

– Не ты нас поднимал, не тебе приказывать, пап.