Наваждение

– Ладно, – согласился Степан и протянул женщине руку.

Та молча вынула из кармана медицинского халата небольшой пакет, разорвала его и вылила содержимое на левую кисть Степана. Прозрачная жидкость медленно растеклась по коже и через пару секунд превратилась в белую вязкую субстанцию, застывшую прямо на глазах у изумленного Степана.

Чмокнув Реву в щеку, женщина потрепала его по голове своими тонкими пальцами и, улыбнувшись, пробормотала:

– Я пойду. Увидимся дома.

Развернувшись, она быстрым шагом направилась в медпункт.

Проводив ее взглядом, Степан поинтересовался:

– Почему она такая грустная?

– Поселения Изгоев не располагают к веселью, – ответил Рева и повел молодого человека на склад.

Там их встретила довольно толстая и неповоротливая женщина. Она долго и с неприязнью изучала Степана и, наконец, пробубнила дребезжащим голосом:

– У меня на лица память хорошая, но тебя я что-то не припоминаю.

– Я давно сюда не заглядывал, – соврал Степан, глядя на кладовщицу.

– А это мы сейчас проверим, – сказала та, вынимая из-под прилавка сканер.

– Не получится, – злорадно сказал Степан, демонстрируя гипс на руке.

Лицо кладовщицы покраснело, и она буквально прошипела:

– Где заключение врача?

– Позже будет, – спокойно ответил Рева. – К тому же, какая тебе разница? Егор в курсе.

– А мне плевать на то, что он в курсе, – процедила кладовщица. – Если каждый с гипсом будет претендовать на новый комплект одежды или белья, то на складе ничего не останется.

– Людям надо доверять, – буркнул Степан.

– Поговори у меня, – шикнула на него женщина. – Людям он доверяет. Может поэтому здесь и сидишь? Называй личный номер.

Степан замялся, но ему на помощь пришел Рева:

– Тебе надо что-то делать со своей памятью. Столько лет здесь живешь, а номер запомнить никак не можешь. Беда с тобой, – и он, вздохнув, выпалил нужные цифры.

Кладовщица подозрительно зыркнула сначала на Реву, потом на Степана и вышла в соседнее помещение. Минут через десять она вернулась обратно, но прежде чем бросить на прилавок постельное белье и одежду, надменно произнесла:

– Идентификационный номер Изгоя проштампован. Я обязательно проверю его по своим журналам. И если новые вещи были получены тобой совсем недавно, мне придется доложить об этом управляющему.

– Вперед, – забирая свой заказ, хмыкнул Степан.

Тут Рева, ударив себя ладонью по лбу, громко сказал, обращаясь к молодому человеку:

– А «ухо»? Ты о нем забыл!

Подросток перевел взгляд на кладовщицу и, состроив гримасу, заявил:

– Нам оно тоже нужно. Он свое потерял.

Женщина снова вышла, а Степан, дернув Реву за рукав, спросил:

– Что за «ухо»?

Рева тихо пояснил:

– Это такая штуковина, которую лепят под мочкой уха.

– Для чего?

– Чтобы понимать иностранную речь. Зачем тратить время и силы на изучение чужого тебе языка? «Ухо» прилепил и порядок: с тобой говорят – ты понимаешь; ты говоришь – тебя понимают. Без «уха» в наше время пропадешь.

Вернувшись, кладовщица положила на прилавок прозрачную коробочку. Затем она открыла толстенную тетрадь и стала что-то в нее записывать.

Степан взял коробочку в руки и, открыв ее, вынул тонкий кружок телесного цвета, выполненный из какой-то мягкой ткани. Посмотрев на Реву, молодой человек поднял брови в немом вопросе. Паренек, забрав кружок, снял защитную пленку с одной стороны и прилепил его под ухом Степана.

– Обувь нужна? – не поднимая головы от тетради, спросила женщина.

– Своя имеется, – ответил молодой человек и направился к выходу…

Многоквартирный бревенчатый барак, где предстояло поселиться молодому человеку, стоял практически на окраине поселения, напротив огромного пустыря, где полным ходом шло строительство складских помещений. Поднявшись на второй этаж, Рева подтолкнул Степана к облезлой двери, на которой была прикреплена табличка с цифрами.

– Что обозначают эти цифры? – поинтересовался Степан.

– Это твой личный номер, – подсказал Рева. – Вернее, того парня, что жил здесь до тебя. Но теперь ты – это он.

И Рева открыл дверь.

Степан переступил порог и оказался в небольшой квадратной комнате, в которой с трудом уместились несколько предметов мебели: стол, стул, тумба и узкая деревянная кровать. Небольшое мутноватое окно прикрывала цветастая штора, давно требующая стирки. На довольно широком подоконнике стояла настольная электрическая плита. Рядом с ней красовался горшок с торчащим из него кактусом. В одну из стен были вбиты пару крючков, над которыми висели настенные часы. Ведро и щетка с надетой на нее тряпкой примостились в одном из углов комнаты.

Рева подошел к окну и открыл дверцу тумбы:

– Ты только посмотри, что у нас здесь имеется, – радостно сообщил подросток. – Посуда и съестное. Так что голодным не останешься.

Бросив белье на твердый матрац, Степан подошел к тумбе и увидал на одной из полок несколько консервных банок, пачку печенья и дюжину картофелин. Еще на одной полке лежала открытая коробка с порционными пакетиками растворимого кофе.

– А где у вас тут продуктовая лавка? – поинтересовался Степан, закрывая дверцу тумбы.