Наваждение

На следующий день рано утром, позавтракав вместе с Маршелом, Изабелла проводила его на станцию. Автомобиль и кое-какие вещи он оставил в Брайтоне, так как собирался вернуться в ближайший уик-энд.

В десять Изабелла подошла к Западному пирсу. Заметив ее, Шеррап приподнял шляпу, вынул изо рта сигару и направился к ней.

— Давайте пройдемся в сторону Хова, — предложила Изабелла. — Там менее людно.

Шеррап сухо кивнул.

— Очень любезно с вашей стороны согласиться на встречу, — начала Изабелла. — Мы же совершенно незнакомы.

— Не говорите так. Мне кажется, я знаю вас уже давно… Не мешает ли вам сигара?

— Нет, пожалуйста, курите…

— Благодарю. Перейдем к делу — времени мало, мисс Ломент. Вы назначили свидание для того, полагаю, чтобы я описал свои ощущения в Ранхилле. Больше вы ничего не хотите, не правда ли?

— Вы разочарованы?

— О, меня не так-то просто разочаровать… Итак, я уже говорил вам, где все случилось — у двери в «Восточную комнату». Признаться, ради этой двери я, собственно, и приехал и страшно досадовал, когда обнаружил, что она заперта.

— Прежде всего я хочу знать, слышали ли вы звук в коридоре? Никто из моих друзей не слышал, поэтому я спрашиваю.

— Да, слышал. Как будто где-то вдали медленно провели смычком по струне контрабаса… Потом опять и опять.

— Да, да — именно так. Я никак не могла найти сравнение — именно такой звук.

— Трудно объяснить происхождение звука. Возможно, его создают устойчивые воздушные потоки между «Восточной комнатой» и остальной частью дома.

— А откуда берутся потоки?

— Не знаю. Так ли это важно для вас?

— Звук ужасающе нездешний. Мне кажется, я все еще слышу его.

— Пока оставим звук и перейдем к моему переживанию. Рассказать можно в двух словах. Стоя у двери — после безуспешных попыток открыть ее перочинным ножом, — я внезапно почувствовал запах… Не улыбайтесь, мисс Ломент. В запахе нет ничего смешного. Мне, да, впрочем, и вам, хорошо известно, что по сравнению с другими органами чувств обоняние может вызывать наиболее сильные и сложные ощущения. Нельзя убить человека зрительным образом или звуком, чего никак не скажешь о некоторых запахах, необязательно даже неприятных. Такова уникальная роль обоняния. Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь создали искусство запахов… Ну хорошо, тот удивительно сложный запах ассоциировался в моем воображении с миниатюрой весеннего леса. Все оттенки благоухания сосен, фиалок, тучной, напитанной влагой земли — все, что может донести до вас легкий весенний ветерок, только тщательно дистиллированное — как будто открыли флакончик новейших духов…

— А потом?

— Вспомните, где я находился, мисс Ломент. В темном и пыльном коридоре старинного дома, куда свежий воздух не проникал, должно быть, сотни лет… Я чуть не вскрикнул от изумления. Но так же внезапно запах исчез. Я вдыхал аромат, думаю, не более десяти секунд. И тотчас почувствовал себя в каком-то смысле другим, просветленным — как человек, переживший видение. Только чуть позже я осознал всю важность случившегося. Это было как дуновение из другого мира… Дом живой, мисс Ломент.

— Это все?

— Все.

— Очень, очень странно. И все-таки я до сих пор не понимаю, каким образом запах заставил вас так играть?

— А разве запах заставил меня играть? Хотя да, наверное. Каким образом, не могу объяснить. Вызванная запахом мысль давно рассеялась, и теперь ее не восстановить… Оркестр настраивает инструменты — последние секунды перед началом. Вот-вот произойдет что-то важное… Нечто в этом роде… Однако не связывайте мои ощущения лишь с той музыкой. Вообще-то, годилась любая классическая симфония. Просто я выбрал Бетховена. В тот момент его музыка, верно, показалась мне наиболее подходящей.

— Я хочу задать вам вопрос, мистер Шеррап, весьма странный вопрос, — Изабелла постаралась, правда довольно безуспешно, говорить непринужденно. — Не потому ли вы выбрали эту симфонию, что знаменитый восходящий пассаж ассоциировался в вашем воображении с гигантскими, поднимающимися вверх ступенями?

Шеррап затянулся сигарой и, выдыхая дым, краем глаза глянул на Изабеллу.

— А почему он должен был ассоциироваться со ступенями?

— Я не знаю, должен был или не должен, я просто хочу знать, ассоциировался или нет?

— Нет. Вам, кажется, известно что-то такое, о чем я не имею ни малейшего понятия, мисс Ломент. С какими ступенями?

— Да так… пустяки. Просто глупый вопрос… Не пора ли нам вернуться?

Они пошли обратно.

Скорей, скорей заговорить о другом — Изабелла судорожно искала, о чем бы спросить.

— Вы упомянули, будто комната раньше называлась иначе. Как, я забыла?

— Да, комнату называли «Башней Улфа». Улф, по преданию, и построил этот дом. Он родился лет через сто после первой высадки южных саксов. С тех пор дом четыре или пять раз полностью перестраивался, однако название впервые изменили только пару веков назад. История дома подробно изложена Майклом Баурдоном, предком моей супруги. Он пишет, что Ранхилл Корт основан в шестом веке нашей эры.

— А почему именно с той комнатой связано имя Улфа?