Наваждение

Узкое, породистое Андреево лицо задубело.

— Думаешь, для меня большая радость видеть тебя? — Обиженно засопел, встал, в упор посмотрел на Светку: — Мне уйти?

Она молчала, не отрывала взгляда от недоеденного куска торта, ковырялась ложечкой. От ее молчания у меня зубы заныли. Предательница!

— Мне уйти? — настойчиво повторил Андрей.

Снова ничего в ответ не услышал, помедлил еще немного, развернулся и пошел в прихожую.

Громко хлопнула за ним дверь, и Светка, словно очнувшись от этого звука, подняла на меня омутные свои очи и спросила:

— В самом деле за месяц детектив напишешь? Ты у меня молодчина, Валька! Только чур, я первая буду читать! — Выкатила, дурачась, глаза и людоедски зашевелила в воздухе пальцами: — Только стра-ашный, чтобы кровь стыла в жилах!

Я игры не принял. Я у нее «молодчина»! Не просто молодчина, а именно у нее. Молчала, притвора, звука не издала, когда Андрей куражился. А теперь ведет себя так, будто ничего особенного не произошло. За дурачка, за козлика безрогого меня принимает? Думает, вообще никакого самолюбия у меня нет?

Я встал, прошелся несколько раз по комнате, остановился у двери и завороженно, слово в слово, как Андрей, спросил:

— Мне уйти?

— Ты чего? — вздернула брови Светка.

— Не понимаешь? — Очень старался сдержаться, не выказать, насколько уязвлен и унижен.

— А что я должна понимать?

Или актриса она талантливая, или ее прозрачно-смуглая кожа только кажется тонкой, а на самом деле — как подошва. Третьего — что просто дура — не дано, я уже не раз получил возможность убедиться, что соображает она отменно.

— Ну, если действительно не понимаешь… — звенящим голосом начал я, но Светка не дала мне договорить:

— А ты тоже хорош! Тебе бы сказали, что смотреть на тебя противно, небось, взбеленился бы!

Ах, вот оно что! Но, во-первых, не надо передергивать и слова мои извращать — я вовсе не говорил Андрею, что мне противно смотреть на него. А во-вторых… во-вторых…

Не так часто, увы, приходилось мне совершать в жизни поступки, которыми мог бы потом гордиться. Если не самими поступками, то по крайней мере проявлением характера, мужской решимости и непреклонности. Мне не хотелось уходить. Очень-очень не хотелось. И Светка даже сейчас, после всего, несказанно привлекала меня. Вечер был весь впереди и, возможно, многое мне обещал. И очень хороша была Светка в легком синем, плотно облегающем платье, забавно морщился ее милый, так нравящийся мне вздернутый носик, — вам часто приходилось встречать курносую смуглянку? — но я пересилил себя. Я должен был ее наказать. Не уверен, правда, что это послужило бы ей наказанием, но все равно. Пускай знает, что у меня тоже и достоинство есть, и самолюбие. На будущее. На будущее, потому что, как ни распалял себя, чувствовал, что ухожу не навсегда, не смогу уйти навсегда. Одарил ее испепеляющим — надеюсь, он получился таковым — взглядом, выбежал в коридор, быстро, чтобы не передумать в последний момент, оделся и грохнуть за собой дверью постарался не менее громко, чем, будь он трижды проклят, Андрей.

От Светкиного дома до моего четыре остановки, но я не стал садиться в троллейбус, двинулся пешим ходом, получая почему-то мазохистское удовольствие от резкого, секущего лицо мокрого ветра, от ослепившей меня темной студеной мглы. Я быстро шел, глубоко засунув руки в карманы и втянув голову в плечи, шел, шел, и яростно думал, что напишу им детектив. Обязательно напишу. Без посвящения Андрею, разумеется, но такой, чтобы на одном дыхании читался, до последней странички не отпускал. Хотят они узнать, на что я способен — узнают.

В эти минуты ничего для меня важней и принципиальней не существовало.

2

Мама удивилась. Видела, как тщательно я в этот субботний вечер собирался, видела вино и торт видела, и уж никак не ожидала, что вернусь всего лишь через каких-то полтора часа. Испытующе — никто, как она, не умеет так — поглядела на меня, но я, предвосхищая неминуемые расспросы, соврал, что неожиданно свалилась срочная работа, быстренько облачился в свой старенький верный спортивный костюм и закрылся у себя в комнате. На столе лежала недавно начатая мною повесть, а я никогда не мог засесть за новую вещь, пока не закончу предыдущую, но традиции пришлось изменить. Более того, не терпелось прямо сейчас, пока заведен, приступить к работе. С пылу, с жару. Главное — хорошо начать.