Наваждение. Часть первая

Кирилл совершил несколько движений пальцами перед очками и брюки стали чёрными, а пиджак окрасился в респектабельную мелкую коричневую клетку.

– Вот теперь я готов для вечера в приличном обществе, – сказал Грачёв. – Кстати, автобус в центр только через десять минут будет, можно не спешить.

Друзья спустились на эскалаторе в подземный переход, чтобы выйти к остановке на другой стороне дороги.

– О! – воскликнул Кирилл. – Смотри, какое винчишко нашёл уругвайское: пятничная реклама постоянно мне что-то нужное выкидывает. Да глянь ты на свой смартфон: я тебе послал ссылку.

Сергей отцепил от запястья устройство и посмотрел на бутылку.

– Ну как?

– Да, такое мы ещё не пробовали…

– Вот! Сейчас закажу, и нам его доставят прям к дому, когда мы подойдём. Пары бутылок хватит, думаю.

Сергей снова обернул смартфон вокруг запястья. В этот момент от рекламного экрана во всю длину стены отделился голографический мужчина в костюме, зашагал рядом с друзьями и начал убеждать их купить новую модель смартгласса, показывая товар со всех сторон и рассказывая о новых функциях. Сергей провёл рукой по крестику над головой мужчины, и тот пропал.

– Тебе не надоели эти приставания? – хмыкнул Кирилл. – Вот сколько тебя вижу, каждый раз удивляюсь: неужели тебе удобно смартом пользоваться? Заворачивать-разворачивать каждый раз? Вот очки – это вещь! Они же не отстанут, пока не купишь.

– Ну, куплю, а дальше-то что? Пользоваться ими всё равно не буду: там же реклама всё поле зрения забивает! Всё мигает, мелькает, консультанты отовсюду лезут… И убрать нельзя. Как люди привыкают к этому?

– Реклама – это плата за удобство. И именно поэтому убрать её нельзя. Зато сколько преимуществ! Я вот не знаю, что и делал бы без моих очков: не будешь же постоянно в руке смарт таскать и нацеливать то на человека, то на магазин, то ещё куда! Ты вот этого не делаешь и какого объёма информации лишаешься! Я пока с девчонками болтал, успел и профили их в соцсетях поглядеть, и фото сделать, и контактами с ними обменяться. А ты бы на моём месте только поговорил и всё. Это же ужасно неудобно!

– Не, Кирилл, реклама для меня большее значение имеет. Ну раздражает она меня. Эти-то голограммки на улицах всегда вырубить можно, а тут…

– Твоё дело. А я уже почти накопил на киберхрусталик. Уже на октябрь записался на операцию. Тогда и очки не нужны будут: всё встроено в него! Вот только наушник таскать придётся – в нём приёмник-передатчик. Ну, ничего: вот сделаем скоро биочип, запустим в производство, и я первым его себе воткну в мозг. Тогда никаких проблем не будет вообще: все гаджеты в мусорку! Жду не дождусь.

Подошёл длинный сдвоенный автобус. При входе Сергей провёл рукой со смартфоном перед устройством бесконтактной оплаты.

– Вот видишь, – заметил Кирилл, – опять лишнее движение. А я уже на остановке, заранее, оплатил проезд. Удобнее ведь, согласись?

Шестидесятиэтажный монолит из стекла и бетона на улице Алексеевского встретил друзей радушно – и дворовая калитка, и подъездная дверь гостеприимно раскрылись при их приближении: Василий, как всегда в пятницу, заранее включил программу распознавания своих гостей по сигналам их коммуникаторов. У подъезда Сергея и Кирилла уже ждал зависший в воздухе дрон-доставщик с фирменной коробкой винного магазина в цепких манипуляторах. Заметив заказчиков, робот снизился и опустил в руки Грачёва коробку. Затем взмыл в воздух и скрылся из вида.

– Ну, вот! – порадовался Кирилл. – Теперь можно и наверх.

На скоростном лифте друзья поднялись на сорок четвертый этаж. Сразу включилось освещение на лестничной клетке с единственной дверью – квартиры Гусельникова. Хозяин, ростом под два метра, крепкий, подтянутый, уже ждал гостей на пороге. Василий был одет в безупречно скроенный старомодный костюм-тройку и гладко выбрит. Рыжие волосы зачёсаны на правый бок с длинной чёлкой, слева – коротко обриты, почти наголо.

– Вы сегодня рано, – сказал Гусельников. – Ярика ещё нет. Но я его сейчас потороплю. Заходите.

Василий был почти на два года старше Сергея с Кириллом и на три года старше Ярослава, но почему-то только с ними, а не с одноклассниками или однокурсниками, у него сложились близкие отношения. Может быть, потому, что Грачёв и Васильев в детстве не насмехались над ним – тогда ещё толстым и неповоротливым мальчиком, – а наоборот, прислушивались, как к старшему, и всегда поддерживали его идеи. Их семьи часто встречались, и Вася с нетерпением ждал выходных, уставая от одиночества и школьных обид.