Наваждение, или К вопросу о суевериях

- Не помню я такого лесника, - нахмурилась бабка. - Ну, добрались, и ладно. Пойдемте ко мне. А машину бросьте. Постоит - сама заведется.

Что-что, а это Коля знал. И потому охотно последовал за старушкой. Пока шли до ближней избы, Степанида Петровна обо всем повыспросила Колю и про себя рассказала. Учительница, на пенсии, зимой в городе, летом - здесь, в опустевшем родном углу, вся деревня съехала на центральную усадьбу, там и магазин, и разная культура, и служба быта.

...Вечером сидели на крылечке. Автомобиль, отдохнув, заводился как ни в чем не бывало. Коля уже обошел остатки бывшей деревни. Жили тут две глухие старухи да несколько унылых дачников, проникших сюда к собственному недоумению. Жизнерадостная колина хозяйка не больно-то общалась с ними. К ее избушке на отшибе приходили только местные куры под началом цветастого петуха. Вот и сейчас петух важно стоял, поджав ногу, перед крылечком и прислушивался к беседе, вставляя короткие клокочущие реплики.

- Ишь, фармазон, - засмеялась Степанида Петровна, бросив в него щепочкой.

Петух не обиделся, только прикрикнул на кур - дескать, не вашего ума дело.

- По-моему, фармазон должен быть в белой шляпе, - рассеянно заметил Коля.

- С чего вы взяли?

- Не знаю. - Коля сам удивился. - Может быть, память предков?

- А что, - оживилась Степанида Петровна, - вдруг и в самом деле существует некая связь поколений? Вот на этом месте стояла когда-то избушка моей прародственницы Степаниды - о ней шла слава как о знахарке. Меня, разумеется, ничему такому не учили, но я рукой чувствую боль и могу иногда снять ее. Кстати, у вас болит поясница.

- Радикулит, - сказал Коля без особого интереса. - Профессиональная болезнь научных работников, от вечного перетаскивания аппаратуры. Да еще натрясло в машине.

- А давайте снимем боль?

- Массаж? - Коля засмущался. - Спасибо, у меня всегда с собой анальгин.

- Да не притронусь я к вам, экий вы, словно девица!

- Внушение, значит, - догадался Коля. - Не верю я в эти штучки.

- Знаете старый анекдот? "Это такси? - Да. - А почему без шашечек? Так вам нужны шашечки или вам нужно ехать?"

Степанида Петровна споро Махала рукой и словно бы цепляла что-то в воздухе, вытягивала из колиной поясницы какие-то хрусткие чувствительные нити.

- Но я же все равно не верю! - повторил он с отчаянием.

- Вам нужны шашечки, Коля, - засмеялась Степанида Петровна. - Все! Можете двигаться.

Коля пошевелился. В спине, где-то внутри, слегка пекло, как после легкого горчичника. Боли не было.

- И все равно, - сказал он тяжелым голосом страстотерпца, - этого не может быть!

Петух клокотнул с одобрением и уважительно рассмотрел Колю сперва одним, потом другим глазом...

Пили чай с медом. Насупившийся Коля приналег на душистое лакомство. Поясницу и впрямь отпустило - верь не верь.

На ночь хозяйка постелила ему в клети. От подушки пахло сонными травами. Но заснуть не пришлось. Сперва мысли мешали. Потом начало дергать зуб, все сильней и сильней. От меда, что ли.

Коля кряхтел, вертелся, принял любимый анальгин в двойной дозе. Наконец, сел на крыльце под луной, постанывая и раскачиваясь.

- Что случилось? - Степанида Петровна склонилась над ним. - Почему ж не разбудили? Ах, зубы. Бедный сластена. Вот здесь, справа, вверху.

Привычно поводя рукой над больным местом, она откашлялась и забормотала чужим, странным голосом: ...подон, лодон, сукман...

- Что это? - пролепетал Коля испуганно.

- Тихо! Ведьмин счет. - Она рассмеялась и ушла.

Зуб не болел.

Ошарашенный Коля сидел на ступенечке, облитой призрачным лунным светом. Черной стеной высился недалекий лес. Из темноты, от дуба, что-то выкатилось тенью, покружило возле опушки, остановилось. Вроде бы куст. Или пенек? Дифракция, - подумал он успокоительно. - То есть аберрация. В общем, обман зрения. Иллюзия. Да, да, иллюзия и обман.

Все, что происходит на свете, должно иметь четкую трактовку. В действиях Степаниды Петровны не прослеживалось теоретической базы. Следовательно, это была мистика. Мистику Коля не уважал.

Спина, конечно, прошла сама по себе. Совпадение. А зуб - зуб перестал болеть потому, что раздражение кончилось. Повторись оно - заболит снова. Чтобы развеять старухино мракобесие, Коля прокрался на кухню, достал с полки мед, зачерпнул ложку, другую...

Эффекта долго не было. Потом рвануло. Сразу в полную силу. Со стоном Коля рухнул на свое ложе.

Промучился он до свету. Когда в доме запахло оладьями, вышел, мрачно держась за щеку.

- Доброе утро! - окликнула его с кухни хозяйка. - А я уже в росе купалась. День-то какой!

Мне бы ваши заботы, угрюмо подумал Коля. А вслух сказал: - Я поехал. Спасибо за приют...

- Да как же так, - всполошилась Степанида Петровна, - вы хоть позавтракайте, все уже на столе!

- Не могу, - промычал Коля, - мне бы до врача добраться.

- Опять? - удивилась она. - Но вы же не за ту щеку держитесь, у вас справа болело! Ах, Коля, как вы запустили зубы, врач необходим, но боль-то зачем терпеть, давайте я...

- Нет уж! - ощетинился Коля. - Потерплю. Без ваших донов-лодонов.

Степанида Петровна всплеснула руками.