Наваждение - книга 2

– Нам понадобится грузовая повозка, возница и не менее двух надежнейших сообщников.

– Уже не нравится. Вы что, собираетесь схоронить меня на дне повозки и попытаться вывезти через Северные ворота? Я слышала, что Буметта извлекла не один десяток Возвышенных из-под старых мешков и снопов соломы. Говорят, она улавливает мысли, словно дальние звуки, а мысли проникают сквозь все материальные препоны и предают нас. К тому же не будем забывать о вознице. Уж его-то страх Буметта непременно учует…

– Опять вы торопитесь с выводами. Неужели, по-вашему, я не учел этого? Минутку терпения, я все объясню, а после решайте, имеет ли смысл рисковать. Вот послушайте.

Порой он напоминал ей школьного наставника. Такой его тон часто раздражал Элистэ, но на сей раз показался уместным.

– В день нашего отбытия, – начал Дреф, – за несколько часов до рассвета мы отправимся в дом первого нашего сообщника – я знаю такого, он живет недалеко от университета. Там мы оба выпьем снотворной настойки – не пугайтесь, она совершенно безвредна, – и на восемь или девять часов погрузимся в полное забытье.

Он остановился, словно ждал с ее стороны возражений и протестов, но Элистэ не проронила ни слова.

– Нас спящими, – продолжал Дреф, – поместят в ящики с двойным дном, а ящики перепоручат наемному вознице, который вывезет их через Северные ворота и через несколько часов доставит получателю груза – нашему второму сообщнику в Средней Совани. Возница сдаст груз, с ним расплатятся, и он уедет. Сообщник номер два извлечет нас из ящиков, после чего мы обычным дилижансом отправимся в Фабек и Дерриваль. Преимущества этого замысла…

– Я понимаю, – перебила его Элистэ. – Мы на какое-то время утратим сознание, перестанем думать, и Буметта не учует в воротах запах мысли. Возница ни о чем не подозревает, а поэтому не боится, так что в его мыслях не будет ничего криминального. По-моему, план хороший. Но, выбравшись из столицы, мы не сможем путешествовать дилижансом без подорожной и паспортов, иначе нас арестуют на первой же заставе.

– Совершенно справедливо, но мы обзаведемся поддельными бумагами. Это займет не более суток – у меня на примете есть отменный мастер по этой части.

– Что ж… тогда, похоже, план может осуществиться. Однако почему до сих пор Возвышенные не бежали из Шеррина таким способом?

– Вы в этом уверены?

– Ага! – Об этом она не подумала.

– Остается последний вопрос – вы согласны рискнуть? Никто вас не принуждает, поймите. Если угодно, оставайтесь здесь, тут вам ничто вроде бы не грозит, а я один отправлюсь в Фабек и постараюсь как-нибудь все уладить. Пожалуй, лучше нам так и сделать. Это будет безопаснее.

Элистэ задумалась. Сперва ее подмывало отказаться. Долгие месяцы ее самой заветной мечтой было выбраться из Шеррина. За городскими стенами открывался путь к спокойной и устроенной жизни, и мысль об этом поддерживала ее в минуты самого черного отчаяния. Но вот появилась возможность к бегству, и все оказалось не так, как она себе представляла. Более того, бегство из Шеррина теперь виделось началом новых опасностей и невзгод. Чего бы проще и естественней – ответить отказом и остаться в этом теплом и надежном убежище? Дреф уедет ненадолго. Без ее помощи ему ни за что не добраться до дядюшки Кинца, он возвратится к ней, и жизнь пойдет своим чередом. Если, конечно, у Дрефа все обойдется. Шорви Нирьен погибнет, Уисс Валёр укрепит свою власть, но какое это имеет значение? Вероятно, никакого. Да, но что будет с Дрефом? Что прочтет она в его глазах? Их взгляд станет другим, а ведь это зависит и от нее. Странно, Дреф такой самоуверенный, и тем не менее это правда: в ее власти зажечь или притушить блеск в его глазах.

О, если бы он мог успокоиться, тихо и безмятежно жить в Шеррине! Так было бы лучше для него самого, и для дядюшки Кинца, и для нее, Элистэ. Но он никогда не успокоится, ни сейчас, ни потом: Дреф верен себе.

– Хорошо, я согласна. Вылазка обещает быть занимательной, – сказала она как бы помимо собственной воли и была отчасти вознаграждена взглядом, который он на нее бросил.

С этой минуты события стали развиваться с головокружительной быстротой. Сразу после разговора Дреф куда-то ушел – уладить то да се, как туманно объяснил он. В ожидании новостей Элистэ прождала его сколько смогла – почти до рассвета, тронувшего румянцем небосклон на востоке. Тут веки ее налились свинцом, она сдалась и отправилась в кровать. Пробудившись через некоторое время, Элистэ обнаружила, что Дреф безмятежно спит в своем кабинете. Ей очень хотелось его растолкать, но она взяла себя в руки и дала ему отоспаться. Он очнулся около двух. Как выяснилось, ее долготерпение не оценили и не вознаградили. Дреф торопливо проглотил краюху хлеба со вчерашним супом, который даже не стал разогревать, и снова куда-то исчез, ничего не объяснив и не взяв ее с собой, несмотря на ее настойчивые требования.