Наваждение Люмаса

Отлично. Я пока не очень представляю, как все это будет происходить, но подхожу к одному из ближайших кукольных домиков и вхожу внутрь: с улицы сразу в гостиную.

«У вас есть одна возможность».

У вас… Мне пятнадцать, я курю два месяца, и у меня уже появилась зависимость. От коки у меня тоже зависимость, и еще от тех булочек из деревенской лавки. Моя самая большая мечта — развить такую зависимость от всего, чтобы люди начали говорить обо мне шепотом. А еще я хочу, чтобы моя дурацкая челка наконец отросла, и хочу сидеть посреди Хэмпстедской пустоши вместе с Хизер и Джо и с ребятами из Хайгейта[19] и разговаривать о том, как все мы вышли из-под контроля, правда, теперь-то я в этом немного сомневаюсь, ведь они-то все уже курят траву, а я не хочу. Но зато собираюсь во время следующего бала заняться сексом. Надо срочно это сделать, а то народ мне вообще верить перестанет. Пока что я еще врала, но теперь им, видите ли, нужны подробности. На днях Джули на уроке математики попросила меня нарисовать пенис!

Я еще раз затягиваюсь.

— Ты уже чувствуешь зависимость? — спрашиваю я у Никки.

— Αга, — говорит она. — Полнейшую. И голос у меня убился.

Никки поет в хоре. Но на самом-то деле она хочет петь в инди-группе. А для этого нужно убить голос. Вот почему она начала курить со мной и с остальными. Где, кстати, остальные? У Софи занятия в театральной студии, а где же Ханна и Джули? Джули я вообще с утра не видела — с тех пор, как она за завтраком сердито на меня посмотрела. Не знаю, что я сделала не так. Джули, миленькая, пожалуйста, не переставай меня любить!

Подумай о чем-нибудь другом!

— Как ты думаешь, Джим не растреплет, типа, всей деревне, что мы пользовались машинкой для самокруток? — спрашиваю я.

— Софи над ним работает. Без паники. Она держит его в руках, в буквальном смысле слова!

— Ты же не хочешь сказать, что она?.. Ну, не могла же она?..

— Лучше тебе самой у нее спросить. Но… — Она хихикает. — Вот черт, она запретила мне рассказывать!

— То есть все-таки да?

— Да!

— Фу-у!!

Софи уж точно вышла из-под контроля!

Откуда-то мне в голову лезет имя Молли. Ох. Ну чего она мне сейчас сдалась-то, эта Молли Дэвис? Ладно. Эта девчонка вышла из-под контроля как никто другой. Софи, может, и потискалась немного с Дэвисом за сигареты, но у Молли репутация прямо, типа, легендарная. Я-то к ней и близко не подойду, я от нее вообще в шоке. Дело не в том, что она не девственница. В смысле, ну да, здесь уже никто не девственница (ну, кроме меня, но об этом — ни гу-гу!), но Молли самая-пресамая недевственница, какие только бывают на свете. В прошлом году, когда они спали в нашей общей спальне наверху, а мы — в хреновой комнатке в подвале, она взяла и ОТСОСАЛА ДП. ДП = Деревенский Парень. А они ведь там все как один недоразвитые придурки. Как подумаю, что он заляпал нам своей спермой диван… Да у нас тут все девочки в шоке от одной только этой мысли!

— Эй, чего это ты притихла? Все в порядке, подружка?

— Да. Задумалась про Молли и всех остальных.

— Не забивай себе голову этими шестиклассницами. Они того не стоят!

— Ну да, наверное.

— У тебя еще остался тот дезик?

— Ага.

Мы брызгаемся дезодорантом и, жуя мятные конфеты без сахара, идем в сторону школы. Софи такие конфеты не ест — говорит, от них бывает рак. Однажды как начала орать: «Идиотка, от них бывает рак у крыс!» Джули — это, конечно, сплошной ржач.

А вон Элен идет к общежитию — француженка, глазки строит всем подряд. Не смотри на нее, не смотри. Фу-ты, блин. Ну зачем я посмотрела? Теперь она подумает, что я лесбиянка, и это фигово, потому что все говорят, что она сама лесбиянка — ну, в те дни, когда не строит из себя шлюху.

Фасад большого кукольного домика захлопывается за Элен. Но я не пытаюсь прыгнуть. Я помню, что было в прошлый раз, когда меня отбросило обратно в тропосферу. Надо действовать по-другому.

Дисплей!

Штуковина тут как тут. Экран весь усеян картинками, и я ничего не могу разобрать. Вот рабочий стол, вот — что-то вроде спортзала. Тут — белый потрескавшийся потолок… Но всего их штук десять разных, и я никак не могу решить, какую выбрать. Француженка ушла. Я иду по коридору с Табитой Янг, она же Табс, девочкой, которая хочет быть зависимой от всего. Пока она идет вместе со своей подружкой Никки, ее мозг не переставая выдает информацию о людях, мимо которых мы проходим, о ее носках (слишком короткие), о ее юбке (слишком длинная), о ее дыхании (пахнет от нее сигаретами или не пахнет), и она постоянно боится сказать или сделать что-нибудь не то. При этом она умудряется отвечать «Угу» и «Вот-вот!» каждый раз, когда Никки ей что-нибудь говорит.