Наваждение (СИ)

- Я просто поражаюсь людям, делать им больше нечего, как обсуждать чужую жизнь! – он с шумом встал со стула, подошел к окну, пряча руки в карманах брюк. – Я маме рассказал тогда, что хочу жениться… Она одобрила тебя. Мне по сути этого и хватило. Мне было начихать на мнение отца, на его желание женить меня на Эмилии, на ее наследство! Я хотел строить свою жизнь сам! Внезапно мама умерла. Просто не проснулась. Это был удар в солнечное сплетение. Я не понимал, почему так. Я глушил свое горе в водке. Я ходил к твоему дому, с тоской смотрел на твои окна, но не смел прийти. Ты же всегда запрещала подходить к тебе на людях. Не прошло и года после смерти матери, как он женился на Ритке. На этой шлюхе, которая за его спиной постоянно подкатывала ко мне, ее не смущало и наличие обручального кольца на пальце. Я все еще хотел вернуть тебя… возможно я был дураком, что не пришел сразу… возможно моя главная ошибка была в том, что я не торопился, словно верил, что успею. Когда сказал отцу, что женюсь по своему выбору, он пригрозил лишить наследства, поддержки, в конце заявил, что ты сегодня подаешь заявление и уже ждешь ребенка. Откуда он знал такие подробности, не в курсе, но именно тогда я тебя увидел. И все, понял, что моя жизнь потеряла всякий смысл. Что и жить с тобою в одном городе было выше меня. Уехал в Америку, женился на Эмилии, через полгода получил полный контроль над компанией ее отца, о которой мечтал мой папаша. И сделал все возможное, чтобы он и цента не получил от состояния жены. Я мстил ему за разбитую свою жизнь. Не спеша выкупал все акции родной компании, которая по праву принадлежала мне, но оформлял совершенно на другое имя, чтобы Царев не знал, кто фактический владелец. В жажде наказать отца, не интересовался особо Эмилией, раз по обещанию заходил в нашу спальню, но предпочитал спать в кабинете. Я ее не любил, не хотел, не грезил о ней. Но как-то получилась у нас Ирэн. Мы вроде согласились быть хотя бы друзьями, раз любовниками и мужем с женой у нас не особо получалось. Эмили утраивало то, что контролирую ее капитал, слежу за финансами и приумножаю благосостояние, меня устраивало, что меня не дергали. Потом авария, год на больничной койке, где я много думал. И думал постоянно о тебе. Я мог попросить своих поверенных узнать о тебе, узнать о твоей жизни, но не просил. Я боялся узнать, что ты счастлива без меня, что ты любишь и любима, а так в мыслях позволял себе думать, что ты так же думаешь обо мне, грезишь о нашей встрече. Когда сняли повязки с лица, понял, что в таком виде я тебе не нужен. Ведь ты помнила меня смазливым красавчиком, по которому весь университет вздыхал. Забота о дочери, о ее здоровье полностью перекрыли мысли о тебе. До определенного момента. Однажды проснулся и понял, что хочу увидеть тебя, хоть краешком глаза. Просто стоять неподалеку и дышать одним с тобою воздухом. Я вернулся в Россию. Тут Роман пожаловался, что ему нужен грамотный переводчик в отдел. Без задней мысли посоветовал тебя, даже не думая, как он будет искать. Нашел. А дальше ты знаешь… – он медленно повернулся ко мне лицом. Губы сжаты, глаза подозрительно блестели. Я вытерла ладонью глаза. Оказывается, слезы давно текли по лицу. Он любит… боже, я чувствовала это в каждом слове, в каждой нотке его голоса, пропитанной болью, тоской.

- Витя… – встала со своего места, подошла к нему вплотную. Он все-так же был чуть-чуть выше меня, я чуть-чуть ниже. Мы смотрели друг другу в глаза. Его руки легли на талию, притянул к себе, нагибаясь к моим губам. Я ответила на этот нежный поцелуй, подрагивая от его дыхания, от теплоты его тела. Я жадно впитывала в себя его самого, требуя все больше и больше, напирая на него своим желанием раствориться в нем самом. И Виктор понял. Поцелуй стал более жестче, глубже, руки поднялись выше, одна придерживала за спину, вторая сжимала мой затылок. Его тело под моими ладонями каменело, каждый мускул твердел от прикосновения, а его желание явственно упиралось мне в живот. И да, здесь и сейчас готова была отдать ему себя. ?

Звонил телефон. В этот раз мой. Виктор аж зарычал как зверь, удерживая мои губы зубами. Но телефон не смолкал. Пришлось куснуть его, чтобы отпустил. Он еще попытался меня удержать за юбку, но успела увернуться. Тема. Звонил Тема.

- Да сынок! – дыхание сбитое, сердце гулко стучало. Секундное молчание.

- А ты че бегаешь что ли по офису?

- Да не бегаю я! Что ты хотел?

- Да соскучился, как бы. А что, нельзя уже?

- Не говори ерунды!?

- Ок, тебя ждать к ужину или задержишься? – я взглянула на Виктора, который опирался на подоконник и прислушивался к одностороннему разговору. Глаза его теперь не блестели похотью, а серьезно смотрели перед собою.

- Подожди минутку! – прикрыла рукой телефон и спросила: – Ты поедешь сегодня к нам? – зеленые глаза вспыхнули радостью, потом в них появилась растерянность, затем вообще испуг.

- Я не уверен, что мы готовы с сыном сейчас увидеть друг друга.

-А когда ты будешь готов? Еще лет через десять? Он смышленый парнишка, весь в тебя!