Наваждение (СИ)

- Какой на хрен природы? – он разозлился, вскочил с кровати, натянул на обнаженное тело спортивные штаны и повернулся ко мне. – Кира, объясни мне нормально, что произошло за эти три дня???

- Я не могу… – натянула простынь до подбородка, кусая губы. Виктор запустил руку в волосы, выругался сквозь зубы, вернулся ко мне. Взяв меня за ладони, сжал их, заглядывая внимательным взглядом мне в глаза.

- Кто? Рита или отец?

- Михаил Валерьевич.

- Почему я не удивлен. И какую фигню он тебе рассказал? Что у меня любовница в Майами беременная? Или что я тайный наркоман, алкоголик, с сорванной психикой?

- Хуже.

- Кир, что может быть хуже? – он тихо рассмеялся, притягивая меня к себе. – Не верь его словам, он сказочник еще тот!

- Вить… мы не можем быть вместе!

- Почему? Назови мне пять причин! Хотя нет, можешь назвать одну, ну очень вескую, которая бы меня убедила в том, что действительно нам нельзя быть друг с другом! ?

- Потому что мы брат с сестрой… – Виктор разжал руки, я подвинулась назад к подушкам, подтягивая ноги к себе.

- Это кто тебе такое сказал? Он? – зеленые глаза не на шутку разозлились. – Не, я, конечно, подозревал, что ему хочется попортить мне крови, но так…это выше крыши!!! – Виктор встал, нашел свой телефон.

- Но это правда. Меня родила Марина Железнова, а он с нею встречался, когда был на базе отдыха!

- Кира! Это собачий бред! Бред! – он слушал гудки, но ему никто не отвечал. – Я не собираюсь вестись на эти сказки! Собирайся!

- Куда?

- Есть тысяча способов узнать, кто кому приходится. Первый – мы сейчас поедем в клинику. Второй – спросим у твоих родителей. Третий, но самый последний, если предыдущие не оправдаются, пусть Царев мне лично повторит эту байку! – Виктор ушел в гардеробную, ругаясь себе под нос. Он явно был на взводе и хотел до всего докопаться сам. Мне оставалось только принять его рвение, в душе я уже похоронила надежду быть с любимым и счастливой.

Я не видела родителей вблизи десять лет. Десять лет мы жили в одном городе, но предпочитали ходить по разным дорогам, чтобы не встретиться. Отец сдал. Он сейчас был похож на сушенную воблу с большими глазами. Увидев меня, демонстративно ушел в спальню и не планировал выходить, даже присутствие Виктора его не заинтересовало.

Мама оказалась более дружелюбнее. Она пригласила нас на кухню, посетовав, что к чаю только зефир. Виктор сказал, что чая будет достаточно. Мама с любопытством его рассматривала, улыбалась, потом переводила на меня пытливый взгляд.

Мы молчали. Виктор нервно постукивал ложкой по блюдцу, чем сильно нервировал. Потом вздохнул, сделал глоток давно остывшего чая и посмотрел на маму своими пронзительными изумрудными глазами. Формальности были сказаны, деликатную тему я боялась затрагивать, боялась узнать правду и осознавать, что последний раз сижу возле Виктора. ?Он ждал, когда я созрею, не давил, но решил все взять в свои руки, иначе сидели б до ночи.

- Марина, ваша сестра, родила ребенка, так и ни разу не сказав кто отец? – мама изумленно на меня уставилась. Да, тема сугубо семейная, и то что посторонний человек ее знал – это было для нее шоком. Она затеребила салфетку.

- Послушайте Мария Ивановна, мой отец наплел вашей дочери, что мы брат и сестра, убивая на корню возможность нам наконец-то быть вместе! И пока в медцентре судорожно за бешенные деньги делают тест на ДНК я бы хотел уже сейчас хоть что-то для себя понять, ибо мне это правда на фиг не нужна! Я не позволю ему второй раз играть нашими жизнями!

- Вы Царев? – подала голос мама, а я поняла, что мои страхи небеспочвенны. Что правда она и есть правда, чтобы Виктор и не делал. Он кивнул. –У вас семейное – эти зеленые глаза, как изумруды. У Артема точно такие же глаза! – я удивленно посмотрела на маму. Откуда она знает какие у Темы глаза? Она его в жизни не видела вблизи. Раз говорит про глаза, значит тайком интересовалась.

- Марина никому не рассказывала про отца ребенка. Она словно боялась чего-то или кого-то. Сказала, что будет до последнего сидеть на даче, тут воздух, природа, а в городе только духота. Но мне кажется она просто боялась в городе встретиться с тем, кто ее обрюхатил! В начале родители пытались выяснить, а потом махнули рукой, Маринка молчала, как партизанка. Случайно, перебирая вещи сестры после ее смерти, нашла фотографию, где она была с мужчиной. На обратной стороне была только фамилия и год. Я сообразила, что это и есть отец Киры. Царевых в городе мало, поэтому вскоре встретилась с Михаилом Валерьевичем. И когда посмотрела ему в глаза, потом в глаза девочки, которую он тогда держал за руку, поняла – Кира не его дочь. У нее серые глаза, – мама вновь посмотрела на Виктора, усмехнулась. – Так что я даже не знаю, кто на самом деле отец, но точно не Царев, ваши глаза и генетической экспертизы не требуют.

Я задышала. Виктор нашел под столом мою руку и сжал, но сам продолжал оставаться невозмутимым. Не замечая, что плачу, смотрела перед собою, сердце вновь ожило. Раз удар, два удар! Господи, хорошо, что Виктор не поддался эмоциям, в отличие от меня! ?