Наваждение темного воина (ЛП)

— Разве ты не видел меня в сражении, рыцарь? Я ничем не жертвую, придя к тебе.

— Женщина, ты стала моей добычей, как только покинула стены замка.

Она вскинула подбородок:

— Или ты стал моей добычей.

— Ты приказал мне снять плащ. Хоть я и не подчиняюсь приказам, но то, насколько шокированы были бы твои люди, увидев мою сияющую кожу, действительно доставляло удовольствие. Я сняла свой капюшон. Ты зашипел, резко выдохнул, и выглядел потрясенным. Когда твой штандарт, развиваясь, закрыл солнечные лучи, ты поднял забрало. Я мельком увидела твои серые глаза и едва не упала в обморок. Они начали светиться.

Сначала Трир казался растерянным, бормотал, что никогда не видел ее раньше, ночто она часто являлась ему во снах. Потом хитро прищурил глаза и воткнул свое знамя в землю.

— И прежде, чем я успела глазом моргнуть, ты подхватил меня и посадил в седло перед собой. Своим мужчинам же крикнул: «Наша война окончена!»

Теперь Реджин изучала реакцию Чейза. Он, казалось, едва слушал.

— И с тех пор мы жили долго и счастливо, — сказала она, хоть это была не совсем правда.

— Оставаясь там?

— Ты кажешься очень напряженным. Тебе не нравятся мои сказки о рыцарях?

Она лично не любила конец этой. Трир умер в муках перед следующим восходом солнца, в конвульсиях, на ее руках, пока она беспомощно наблюдала.

Проехав пол Европы, Брандр, как всегда, настиг их в тот момент, когда Трир испустил последний вздох.

— Я навожу на тебя скуку?

Ни разу за тысячу лет Реджин не задавала этот вопрос.

Чейз уклончиво пожал плечами, его темные брови были нахмурены.

«Что твориться в его сложном разуме?»

С Эйданом она всегда знала, о чем он думает. Но этот Ирландец постоянно обставляетее.

Она снова придвинулась к краю стола.

— Или тебе надоела болтовня, и Магистр хочет, наконец, перейти к поцелуям? Ну, это понятно.

Чейз посмотрел на нее уничтожающе, на что Реджин медленно покачала головой:

— Нет? Тогда я тебе дам маленький совет. Бесплатный. Тебе, вероятнее всего, до задницы эта работа, ты ее ненавидишь, — сказала она. — Чейз, это не твое призвание — управлять таким местом. Ты — охотник, воин, который родился, чтобы быть в самой гуще сражения.

— Ты думаешь, я нуждаюсь в твоем совете? Или, что хочу его услышать?

— Я живу намного дольше, чем ты.

— Ага. И все еще не выросла.

— Полегче! Ты хочешь сказать мне, что об этом думаешь?

Помолчав, он спросил:

— Если каждое воплощение Эйдана ассоциировалось с какой-то его чертой, то какими были другие?

— Испанец Габриель был сексуальным юмористом. Эдвард, молодой английский кавалерист, был… — она затихла, всколыхнув душераздирающие воспоминания о нем. — Эдвард был чистой любовью.

— Ты думаешь, я одно из его воплощений. Так какую же черту раскрываю я?

— Мне кажется, ты мог бы воплотить их все, — сказала она, — но прямо сейчас ты — темное наваждение Эйдана. Ты пытаешься это скрыть, но в глубине души знаешь, что я — твой путь.

Он переплел свои пальцы.

— Я нахожу интересным то, что ты говоришь о человеке, который повернулся спиной ко всем, кто работал на него. О рыцаре, который закончил осаду из-за женщины. И это по его примеру ты советуешь мне управлять «Орденом»?

— Я просто рассказала тебе, что произошло с Триром. Кроме того, он ни в коем случае не был декоративной собачкой короля — он сомневался в действиях правителя изначально, и прежде не раз спорил с ним. Ходили даже слухи, что Трир мог захватить трон в любой момент, если бы захотел.

Поэтому Филипп и нанял убийцу, на всякий случай. После того, как Трир не повиновался приказу захватить замок, король велел его отравить.

«Трир предпочел меня победе, и заплатил за это жизнью».

Пристальный взгляд Валькирии стал пустым, а глаза засверкали. Когда же она вновь вернулась к нему, то сказала:

— А можно тебя спросить? Магистр, ты когда-нибудь противостоял своему боссу?

Раньше он подозревал, что этот рассказ был частью плана, что был у нее на повестке дня. Теперь эти подозрения подтвердились.

В то время как Деклан ослабил ее охрану, она обрабатывала его, каждое произнесенное слово, было тщательно подобрано.

— Если я не поступаю как твой рыцарь, значит, я — декоративная собачонка? — и тоном, полным отвращения, добавил: — Я должен предать все, что когда-либо знал, ради тебя?

— Я могу осчастливить тебя гораздо больше, чем это Убежище.

Она настолько уверена в себе.

— Я нахожусь здесь не ради счастья, Валькирия. И я не подвергаю сомнению команды, поскольку верю в их цель — защитить человечество. Мой вид!

— А я думаю, что ты хочешь оставить все это, чтобы быть со мной. Чейз, я жду только тебя.

— Оставить свою миссию? Никогда, Валькирия! Кто будет делать эту работу, если не я?!