Навечно в грёзах (СИ)

Не успело яркое солнце полностью появиться из-за горизонта, как я уже нашёл в лесах Джакларда укромную тёмную пещеру, куда и внёс недавно пришедшую в себя Амайю. Мы попробовали поставить её на ноги, но не вышло. Ами оказалась ещё слишком слаба после сложных родов и оттого пребывала в настоящем бешенстве. Моей сильной девочке претило быть такой беспомощной и полностью от кого-то зависеть, пусть даже от меня. Тем более — от меня. Неужели старые обиды?

Нет! И тут я ошибся. Новые! Я ведь ни дня не могу рядом с ней, и чтобы не накосячить! В этот раз разгневанная Амайя без устали упрекала меня в том, как я мог доверить нашего ребёнка незнакомцу. Как мог отдать самое дорогое, что у нас есть? И ради чего? Ради её жизни? Тем более, что в то время сам полагал, что она мертва… Сука! Эта женщина никогда не перестанет выносить мне мозг!

Психанул! Усадил её, ругающуюся, на землю и вышел из пещеры. И на меня разом хлынули яркие воспоминания. Такая же беспомощная разгневанная Амайя в тёмной пещере. Также адски холодно в лесу! Такое же безвыходное положение. Да, это мы уже проходили… Справимся и в этот раз!

Тихо, грязно выругался и вернулся в пещеру. А она — эта сумасшедшая — не в силах подняться, ползёт, блять, по влажной земле ущелья к выходу и продолжает яростно ругаться на меня.

Амайя!

Аккуратно подхватил её на руки, уселся, облокотившись об огромный валун позади, и усадил строптивую к себе на ноги. Нечего ей на холодной земле рассиживаться. Ошалев с моей наглости и поняв, что у неё нет выбора, Незабудка наконец перестала сопротивляться и смолкла. Отрешённо смотрит в пустоту перед собой и едва заметно морщится от боли. И ведь не скажет, упрямая, где болит!

Бережно убрал с её шеи растрёпанные пряди волос и тихо выругался, найдя там давние багровые гематомы.

— Вот же твари! Били тебя? — Рыкнул на неё излишне резко.

А она, по-прежнему пребывая в своих тягостных думах, тихо ответила:

— Били.

Повертел её голову в стороны, осматривая шею, проводя костяшками пальцев по впалым щекам и по-хозяйски заглядывая в запа́х бесформенной кофты.

— Где ещё били?

Вцепилась в мою руку мёртвой хваткой и крепко держит, продолжая отрешённо смотреть в пустоту перед собой.

— Нигде.

Что значит нигде? Это ёбаные орки! Я, блять, тоже бывал у них в плену! И, если есть травмы, угрожающие жизни, я должен о них знать сразу, а не как тогда, с рёбрами.

— Били. Знаю, что били! Снимай кофту!

Требовательно схватился за края запа́ха кофты, на что Амайя впилась в меня сверлящим взглядом.

— Ещё чего! Отпусти! — безапелляционно процедила сквозь стиснутые зубы.

Кофту отпустил. А после всё же постарался вразумить упрямую.

— Нашла, кого стесняться. От шока ты вполне можешь не чувствовать, где болит, а я, возможно, смогу помочь.

Мои слова подействовали. Хватку ослабила. Перестала сопротивляться. Отсутствующе посмотрела сквозь меня, взяла мою руку в свои и легонько приложила к груди, в область сердца.

— Здесь болит, — хрипло и едва слышно, — за малышку страшно. — Собрался было уже ответить ей, заверить, что всё будет хорошо, хотя сам, нахуй, не уверен в этом! Но на то мы и мужчины, чтобы вселять уверенность в любимых даже тогда, когда обоим смертельно страшно. Амайя не позволила. Вымученно посмотрела на меня и перебила уставшим тоном: — Не сейчас, Рэнн. Не сейчас.

Силой притянул её к себе. Конечно, первым порывом непокорной было сопротивление, но после обессиленная Ами сдалась, опустила голову мне на плечо и притихла. То ли силы закончились у строптивой, то ли поняла наконец, что переживает здесь не она одна. А вместе переживается чуточку легче.

Так, обнявшись, молча и без сна мы просидели немыслимое количество времени. Гнетущая тишина всё больше давила на сознание, и я решил заговорить первым.

— Как дочку назовём?

Амайя немного приподнялась, посмотрела на меня в недоумении, пытаясь понять, какого хера я решил, что сейчас самое время это обсудить, а, увидев на моём лице не меньшую тревогу за ребёнка, тягостно выдохнула и вновь облокотилась об меня.

— Мы назовём её Скайлер. Ты будешь звать её Скай.

И тут я ахуел… Откуда она узнала?

— Так… так я мечтал назвать своего сына. Скай.

Равнодушно хмыкнула.

— Прости, сына не получилось. Будешь звать дочь.

Прости? Простить за самый бесценный подарок в моей никчёмной жизни? Резко поднял её лицо на себя.

— Но откуда ты узнала?

Опустила голову обратно и тихо прошептала:

— Не спрашивай.

«Не сейчас», «не спрашивай» — Амайя в своём репертуаре. Даже находясь в моих объятиях, она умудряется отдаляться, будто между нами километры. И я, блять, понятия не имею, откуда ей известно то самое имя! Ведь я никогда ей не рассказывал о Скайе. Он был самым верным и преданным моим другом с детства. Почти-что братом. Я любил его. Действительно любил. А он в тот раз так и не выбрался из плена орков. Тогда-то я и решил, как назову своего сына.