Навечно в грёзах (СИ)

— Ну, я подумал, поскольку яд у неё в крови, может, мне её поцеловать? Ну, типа, обмен слюной, если по-научному.

Думал, ушастый до сих пор был в ярости, но я ошибался. В ярости он был теперь. Лицо бордового цвета, глаза навыкате, скулы ходят желваками. Эльф с минуту методично избивал меня ногами. А после снова схватил за горло и, брызжа слюной мне в лицо, сквозь зубы прорычал:

— А говорил — не некрофил! Может, тебе и сексом с ней заняться?! Член у тебя тоже целительный?!

Ну всё! С меня хватит! Заебался! Нашли здесь грушу для битья! Одно дело, когда тебя избивает красотка с небесными глазами, — у меня от такого и встать может — а другое дело, когда это — озверевший ревнивый эльф!

Он был настолько рассеян, что я даже со связанными руками смог вывести его из равновесия и, вывернув ему руку, прижал гадёныша рожей к земле. А после сел сверху, тем самым обездвижив его.

— И сексом с ней тоже займусь, поверь! Но не сегодня. А насчёт моего члена, если это тебя так интересует — пока ещё никто не жаловался! — А ведь подействовало, эльф немного приутих. — Твоя принцесса! Ты её накачал! Тебе и решать! Дашь добро — я её поцелую, а нет — ну и пусть помирает… она итак со смертью играла… вот и проиграла!

После этих слов ушастый окончательно перестал дёргаться и обречённо произнёс:

— Делай, что надо.

(Andy Hull Robert McDowell — Finale)

Это был не самый лучший поцелуй в моей жизни, но самый странный —однозначно. Малина. Её губы на вкус, как малина. Она такая же сладкая, но с кислинкой. Эльф был прав, она и вправду удивительная. Жалко будет, если не выкарабкается.

Около двух часов мы сидели в подвешенном состоянии, ожидая хоть незначительных изменений ситуации. Эльф, периодически психуя, уже сам заставлял меня вновь и вновь целовать Амайю… А потом с криками «ДОВОЛЬНО!» оттаскивал меня от неё. В течении этих двух часов он окончательно сошёл с ума. Качаясь как маятник из стороны в сторону, эльф прижимал её ладонь к своим губам и что-то бормотал. А после резко поднимал Амайю за плечи и тряс с истеричными криками «Проснись! Амайя! Проснись сейчас же! Я знаю, что ты не спишь! Ты ведь просто шутишь надо мной! Ну же, просыпайся…!».

Несмотря на открытые глаза, она всё ещё грезила и медленно умирала от яда. Он, как какой-то безумец, крепко обнимал её, а после бережно укладывал обратно на шкуры и с больной педантичностью поправлял каждый из её русых локонов со словами «Она проснётся… она просто спит… немного отдохнёт и проснётся…».

Если это и есть та самая пресловутая любовь, то мне такой нахрен не надо. Он просто болен ею. Я однозначно не хочу быть таким зависимым от чьей-то хрупкой жизни. Оно того не стоит. Не хочу такой любви, из-за которой буду вот также гнить живьём, не в силах спасти то самое дорогое, что есть в моей жизни. Это как добровольно подписать себе приговор и передать бумаги другому существу. А после с замиранием сердца надеяться на взаимность и смотреть, как твоя любовь хладнокровно бросает в огонь приговор. И тебя вместе с ним.

Ближе к рассвету эльф заметил, что у Амайи спал жар. А когда я приложил руку к её лбу и с облегчением подтвердил его догадки, он, запрокинув голову назад, истерически засмеялся. Похоже, теперь в этом шатре два больных. Да и какая теперь разница? Главное, сработало — Амайе стало лучше! Когда у ушастого наконец прошёл истерический припадок, он принялся прижимать её ладонь к своей щеке, а я решил подытожить:

— С ядом Амайя справилась, но она без сознания из-за наркоты. — Эльф поднял на меня затуманенный взгляд и замер. — Приводи её в чувство так, как ты обычно это делаешь, но перед этим отведи меня к тому валуну, откуда взял. Ей незачем знать, что здесь произошло.

— У неё будут вопросы. Сам ведь говорил…

— Скажешь, что грёзы помогли или там какая-нибудь лечебная грязь… не знаю…ты ведь у нас сообразительный эльф!

— И зачем мне это? Нахрена мне тебя прикрывать?

— Затем, что ваша упрямая принцесса не вернётся домой — ты это и без меня знаешь. А в Тартасе только я, в отличии от всех вас, смогу её ещё раз исцелить. А могу и не захотеть этого делать… Не знаю, эльф, не знаю. И снова её судьбу решать тебе. Какая ирония, учитывая, что она не доверила тебе своё сердце и отвергает твою любовь из раза в раз.

— Как же я понимаю, почему она накинулась на тебя в пещере, а после отрезала твой поганый язык. Будь по-твоему, демон. Я буду молчать. Но ты у меня в долгу. И в следующий раз, если он, конечно, настанет, только посмей не помочь ей!

Ёпт твою мать, я у него в долгу… Не, ну эти эльфы в конец охренели! Сколько раз я спасал их принцессу, и я у него в долгу! Пускай думает, как хочет, лишь бы держал свой язык за зубами, не то спутает мне все карты. Я и без того давно отклонился от изначального плана, и хрен его знает, куда меня всё это приведёт.

Мне пришлось сделать просто титанические усилия над собой, но я смог промолчать на его наглость. Кивнул в знак согласия и направился к выходу из шатра.

Комментарий к Глава 7. Кирион. Рэнн Делитесь пожалуйста своими эмоциями от прочитанного. Это бесплатное спасибо любому автору)