Навечно в грёзах (СИ)

Из гнетущих раздумий меня вывел свист летящей стрелы и вздрогнувший Элатан. Быстро перевела взгляд на лицо мужчины и впала в оцепенение. Элатан, натянуто улыбаясь, ошарашено глядел мне прямо в глаза, а из его лба торчал наконечник стрелы. Больно… как же больно сжалось сердце. Стою с широко распахнутыми глазами в каком-то диком ужасе, не в силах и слова вымолвить, лишь открыв рот в немом крике. А душа… душа в этот момент разорвалась на миллиард мелких ошмётков. Спустя пару секунд Элатан упал на колени и безжизненно завалился на бок. И как только он рухнул, я увидела напротив себя, примерно в двадцати метрах, Гудмунда, натягивающего очередную стрелу в луке, и на этот раз целящегося прямо в меня.

Стою в парализующем трансе и смотрю, как всё вокруг меня происходит будто в замедленной съёмке, а он медленно натягивает тетиву и протяжно переводит свой взор со стрелы на меня. Почему именно в такие моменты секунды кажутся вечностью, и ты успеваешь замечать множество деталей одновременно, при этом собирая хаотичный пазл в своей голове в одну кровавую, уродливую картину? Стою оцепеневшая, смотрю предателю в глаза и слышу истошный, протяжный, душераздирающий вопль Офелии. А ещё успеваю заметить боковым зрением, как разъярённый Кирион подорвался в сторону убийцы Элатана. Всё вокруг происходит настолько медленно… даже гул в моих ушах нарастает постепенно. Лишь мысли… мысли в моей голове проносятся с молниеносной скоростью… куча вопросов, масса воспоминаний из моего детства, в котором я была ещё ребёнком, а он — Гудмунд — был добрым другом папы. Почему? Зачем? Как такое возможно? В те секунды вечности я, не моргая, глядела в предательские глаза Гудмунда, но так и не нашла в них ответа. А потом — пламя… в его очах, словно в зеркалах, отразилось пламя. Лишь оранжево-красные всполохи огня смогли вернуть меня в реальность.

Насколько медленно всё происходило до сих пор и настолько же быстро всё завертелось сейчас! Вокруг творится сплошной хаос. Гудмунд, гортанно крича, горит заживо. Рэнн, который находился в десяти метрах от него, поджог предателя. Как? Как он, блять, это сделал? Значит, у нашего пленника имеются ещё и волшебные способности, о которых мы не знали?

Когда Рэнн направил в Гудмунда огненный шар, Кирион почти добежал до предателя. При попадании огненной сферы в изменника образовался небольшой взрыв, который откинул Кира на землю. Увидев перед собой полыхающего Гудмунда, удивлённый, а, может, даже и испуганный Кир попятился назад. Дэйн, стоящий недалеко от меня, нацелился из лука на истерично кричащего от дикой боли Гудмунда, который, обезумев, перекатывался по земле, безуспешно пытаясь потушить на себе пламя. На что я протестующе вскинула руку, тем самым дав приказ никому не стрелять. Пусть горит заживо, тварь! Пусть вдыхает запах собственной горящей плоти! Пусть чувствует, как от жара натягивается и трескается его кожа! Пусть ощутит, как вскипает в его венах кровь! Мало, ему даже этого мало! Он заслуживает больших страданий! Ведь верность — это такая редкость и такая ценность в наше время. Преданность — не черта характера, с которой рождаются эльфы, это выбор. И Гудмунд неверно сделал свой. Как только меня осенила эта мысль, я изо всех сил закричала:

— Потушите его немедленно! Он должен выжить!

Все воины и даже демон в шоке и недоумении уставились на меня, очевидно, не веря своим ушам.

— Я кому сказала?! Немедленно потушите на нём огонь!

Как только все ринулись к изменнику на помощь, Офелия, надсадно вопя, принялась обнимать бездыханное тело Элатана, лежащее у моих ног. А спустя пару секунд она резко потянула меня за руку вниз, с немой мольбой в глазах, полных слёз, об исцелении её возлюбленного. Я медленно опустилась на колени и с удушающим чувством вины посмотрела на подругу. Я не умею воскрешать. Не умею! Я не произнесла ни слова, этого и не понадобилось. Она всё поняла по моим глазам. Я аккуратно притянула к себе сопротивляющуюся и исступлённо вопящую Офелию и, с силой прижав к себе, тихо укачивала её из стороны в сторону, будто ребёнка. Если бы я могла забрать боль подруги себе… Если бы я могла словить эту стрелу своей головой, я, не задумываясь, поступила бы именно так. Никто не заслуживает боли от потери любимого, родного, никем незаменимого эльфа.

Рэнн

Я строго-настрого приказал себе не вспоминать о сегодняшнем поцелуе, о том, как её трепетные терпкие губы страстно приникли к моим. О неожиданной для меня, но вполне очевидной реакции её тела на мои прикосновения. Ведь целовать, обольщать и соблазнять Амайю — это всего лишь моя работа, очень ответственное задание, в котором нет места чувствам. Но, к сожалению, иммунитета к её трогательному выражению лица, когда она украдкой разглядывает меня исподтишка, у меня не оказалось. Бля-я-я… да я как безмозглый пацан в подростковый период не могу выкинуть девчонку из своих мыслей!

(Audiomachine — Mind War)