Навеки моя

Намек Эри на приближающуюся смерть его тетки вызвал у него неприятный холодок по спине. Он не хотел думать о смерти. Это было слишком страшно. Пытаясь отвлечься от грустного и сменить тему на более приятную, он сказал:

– Первая пробная игра будет в следующее воскресенье. Не хочешь прийти и посмотреть?

– Боюсь, что нам придется остаться дома и смотреть за тетей. Может понадобиться наша помощь.

Причард почувствовал себя ребенком, у которого забрали конфетку.

– Я должен быть на этой игре, Эри. Если я пропущу ее, меня могут заменить на другого.

Сдержав гневные слова, уже готовые сорваться у нее с губ, Эри подошла к столу и собрала тарелки на поднос.

– Поговорим об этом позже. Сейчас мне нужно все убрать. Он прислонился спиной к дверному косяку и смотрел, как она взбиралась по деревянным ступенькам, держа поднос и стараясь не наступить себе на юбку. Ее лодыжки, обутые в модные ботинки на пуговках, казались такими стройными, а икры такими круглыми!

У Нетти ноги были длинные и гибкие. А когда она обвивала ими Причарда, то кровь у него закипала. Может быть, будет даже лучше, если Эри останется дома ухаживать за тетей Хестер. Тогда у него будет время сходить к Нетти после игры. Он закрыл глаза и представил ее обнаженные груди у себя в ладонях, и его тело напряглось. С улыбкой Причард отошел чуть вглубь комнаты и закрыл дверь. Он опять представил себе нежные округлости грудей Нетти, и пальцы его начали расстегивать пуговки на брюках. Кроме всего остального, Нетти научила его еще кое-чему – как заниматься этим самому.

Бартоломью хлестнул коня, удивляясь, как ему хочется попасть домой. Он уезжал на три дня в Тилламук по делам. Кроме того, он навестил своего брата Кельвина на старой молочной ферме Нунов. Его поразило, насколько сильно можно скучать по женщине. Но ведь Эри не просто женщина! Наконец он проехал мимо последних деревьев и направил к амбару. Даже старая кобыла под ним теперь сама торопилась домой, к овсу, который, как она знала, ждет ее там. Из трубы дома помощника смотрителя тянулся дымок, наполняя сердце Бартоломью теплом. Он знал, что Эри там, она готовит еду своим мужчинам. Как он хотел быть в этом доме! Просто находиться в этом доме и держать ее в своих объятиях. Из трубы его дома дыма не было. Но он и не ждал хлебосольного приема.

Он слез с лошади. Перебросив мешок через плечо и взяв ящик под мышку, он подошел к крыльцу. Дверь на кухню была заперта. Странно. Зачем закрывать эту дверь? Он поставил вещи на порог, а сам пошел к двери, ведущей в зал. Она тоже была заперта.

– Что за черт?

Эри была на кухне и слышала, как он несколько раз выкрикнул имя Хестер и стучал в дверь. Она подбежала к окну, и ее сердце наполнилось радостью. Оставаться без Бартоломью было настоящей пыткой для нее. Она ведь так одинока! А теперь, когда он вернулся, ей казалось, что и выглядит он намного красивее обычного.

Вытирая руки о фартук, Эри выбежала на улицу и побежала вдоль стены дома, желая предупредить его о том, как странно вела себя его жена во время его отсутствия. Она внезапно остановилась, когда со стороны задней двери послышался удар ботинком в дверь. Послышался громкий треск ломающегося дерева.

– Хестер? Черт побери, где ты?

Он засунул руку в проделанную щель, открыл дверь и пролез вовнутрь. Даже туда, где стояла Эри доходил ужасный запах, выходящий из сломанной двери. По ее спине пробежал холодок ужаса. Медленно, закрыв лицо руками, она вернулась к своей кухне.

Дом показался Бартоломью до странности беззвучным. Запах был настолько отвратительным, что он закрыл лицо носовым платком. Он попытался отбросить тяжелое чувство, гнетущее его с самого утра, но оно еще сильнее подступило к горлу, душа его.

Предупреждение доктора Уиллса о том, как быстро может прогрессировать болезнь Хестер, еще больше усилило это тяжелое предчувствие. Он вспомнил, что когда уезжал, то заметил на коже жены нездоровый пот. На шее у нее была хорошо заметна пульсирующая вена – ее сердце явно билось слишком быстро. А эта внезапная потеря аппетита…

– Хестер? Где ты, жена?

Господи, в доме стояло такое зловоние, как будто кто-то умер еще несколько дней назад! В ужасе от того, что он может обнаружить, Бартоломью побежал к комнате Хестер. Там запах был еще хуже, как от кита, которого выбросило на берег, и он протух. Похожий, но только не такой сильный, запах стоял в комнате еще до того, как он уехал в Тилламук. Хестер говорила, что это из-за дохлой мыши в стене.

– Хестер? – он постучал в дверь. – Хестер, открой.

Не услышав ответа, он толкнул дверь. К его удивлению, она была не заперта. Дверь беззвучно открылась. Все петли в доме он лично регулярно смазывал, и они никогда не скрипели. Тяжелые шторы на окне не пропускали в комнату свет.